Сеть паладинов

Поклонившись, байло Марко Веньер покинул залу. Он уходил из дворца великого визиря в полном недоумении, а пришёл в уверенности, что услышит ультиматум и объявление войны. Этого почему-то не произошло. Вернувшись в свою резиденцию в Пере[43], он написал подробную депешу в Сенат Венеции с изложением сути переговоров и просьбой срочно выслать дополнительные суммы денег и подарки для бакшиша[44], которым он хотел умилостивить крупных сановников империи: в прошлый раз он подарил им 200 шёлковых обрамлений на двери и окна. Молодой драгоман в тот же вечер зашифровал депешу и передал курьеру.

Синан и Чигала ещё некоторое время оставались сидеть, обсуждая прошедшие переговоры. Чигала был зол и недоволен, не скрывал своего разочарования.

— Пора с этим кончать! — проговорил он. — Дальше терпеть венецианцев невозможно! Флот ждёт.

Синан задумчиво смотрел на адмирала.

Глава 5

Светлейшая Венецианская республика. Дворец дожей. 60 дней спустя

Большая группа немолодых мужчин в длинных одеяниях чинно поднялась по Золотой Лестнице Дворца дожей. Миновав парадный вход в помещения главных советов Республики, группа воспользовалась скромным рабочим входом, что сбоку от лестницы Цензоров. Когда все собрались в небольшой приёмной, называемой буссола, с дверью-шкафом в углу, и секретарь торжественно отпер её, они прошли в залу, отделанную с большим вкусом и строгой пышностью. Мужчины молча расселись на дубовых скульптурных сиденьях, стоящих вдоль стен, обтянутых красным сафьяном и украшенных картинами, повествующими о величии Венеции. Хоть они и назывались членами Совета Десяти, их на самом деле было 17 человек, так как к десяти патрициям, избранным Сенатом, добавлялись ещё шесть консильери[45] дожа и сам дож. Три руководителя — капо Совета, — одетые в длинные платья из фиолетовой ткани, подбитой мехом, с широкими рукавами и в шапочках красного цвета, вместе с дожем заняли места в середине. Остальные советники в красных и чёрных тогах — по обе стороны от них. Совет Десяти, созданный два века назад как своего рода верховный суд для защиты патрицианской Республики от покушений на неё со стороны самих же патрициев и для расследования политических преступлений против государства, всё более и более заменял собой правительство республики. Могущество Совета наводило страх благодаря его деяниям, слухам и легендам.

За столами, сбоку от членов Совета, тихо заняли места адвокат коммуны, главный прокурор и секретари, ведшие протокол заседания, во главе с главным секретарём службы Совета Десяти. В тот день на заседании присутствовал и Великий Канцлер Республики — Его превосходительство Агостино Оттовион. Канцлер, несмотря на предоставленное ему почётное место, предпочёл сесть в углу, среди своих секретарей, и оттуда, как всегда молча, наблюдал за ходом заседания.

Из папок М. Лунардо:

«Клятва членов Совета Десяти: “Я клянусь, входя в члены Совета X, на Святом Евангелии, пользой и честью Венеции, что с хорошей верой и сознанием буду служить советником мессеру дожу и его Совету, всему тому, что принесёт честь и сохранение в хорошем состоянии владений наших, и буду делать всё, что мессер дож и капо Десяти мне поручат...”

Совет Десяти — лучшее учреждение, чтобы держать в дисциплине патрициев...»

Заседание шло заведённым порядком. Секретарь зачитал письма к послам и общественным представителям. Затем перешли к обсуждению международных новостей, и лица членов Совета помрачнели. Они мрачнели всегда, когда обсуждение касалось взаимоотношений с Турцией, а тема эта всплывала почти на каждом заседании, с тех пор как началась новая война на Балканах. Отношения с Высокой Портой резко ухудшались. Османы — наследный исторический враг, который вот уже 150 лет раз за разом ранит Республику, отбирает её владения в Греции, острова, вытесняет из Леванта, угрожая всему богатству и могуществу Венеции. После потери Кипра 25 лет назад стало очевидно, что направлением следующего удара турок будут венецианские земли: Кандия и Далмация, узкая полоска земли на славянском берегу Адриатики, откуда опрокинуть венецианцев и сбросить в море ничего не стоит.

Слово взял капо Совета сер Джакомо Морозини: