Сеть паладинов

В тот же день после полудня Елена отправилась в дворцовую баню рядом с двором валиде-султан. Немая невольница несла перед ней на голове корзину со сменой белья. Посещение бани — целый ритуал омовения и место, где можно было поболтать и пообщаться с подругами. Раздевшись в первой зале, Елена перешла в тепидарий, затем в кальдарий, где в зале стоял такой густой и горячий туман, что почти невозможно было дышать.

После массажа и омовений, распаренная и утомлённая, она перебралась в особую залу отдыха с длинными софами вдоль изразцовых стен. Там она увидела в окружении молодых невольниц Сафие, мать Мехмеда, которая после воцарения его на троне получила титул валиде-султан, то есть матери монарха, и стала полновластной хозяйкой гарема. Не было более влиятельного и могущественного человека во дворце, чем Сафие, которая управляла не только женской его частью, но, подчинив себе волю сына, всё больше вмешивалась в управление государством и уже назначала и свергала визирей.

Валиде-султан, разомлевшая после бани, полулежала, откинувшись среди подушек на широкой софе. Её красивое лицо выражало умиротворение, пышное богатое тело было укутано в лёгкие ткани. В правой руке она держала длинную трубку из жасминного дерева с янтарным мундштуком. Другой конец трубки опирался на низкий резной табурет подле софы. Сафие взглянула на Елену, выпустила кольцо дыма.

Она узнала молодую женщину, лениво, но повелительно проговорила, посматривая из-под сонных полуопущенных век:

— Подойди-ка сюда, Эрдемли.

Елена подошла, склонилась в поклоне. Мать-султанша критически оглядела женщину, снова восхитилась про себя её роскошными иссиня-чёрными волосами, отметила сильно похудевшую фигуру, бледное лицо с тёмными кругами под глазами, смотревшими с нездоровым блеском. Она знала историю Елены.

— Плохо выглядишь, — заметила Сафие. — Очень неважно выглядишь. Ты здорова?

— Да, — тихо проговорила Елена.

Сафие продолжала критически её оглядывать.

— Значит, не смотришь за собой.

Эта красивая албанка жила во дворце Топкапы уже более 30 лет. Когда-то она была хасеки — любимой и единственной женой султана Мурада, отца Мехмеда. Спустя двадцать лет Мурад потерял к ней интерес, значительно расширив свой гарем и превратившись в похотливое чудовище, султана-производителя, стал проводить каждую ночь с двумя-тремя женщинами, родившими ему 56 детей. Султан умер, подорвав своё, как говорили, некрепкое здоровье. Несмотря на это, Сафие все эти долгие годы оставалась биринджи-кадан — авторитетной старшей женой султана, матерью наследника престола.

Вошли две немые невольницы. Одна принялась расчёсывать густые волосы госпожи. Валиде-султан вытянула ноги, и вторая девушка, усевшись на низком табурете, принялась красить ей ногти особой красноватой пудрой из травы, которую называют алькана.

Елена стояла потупившись. Вдруг, сама не сознавая, что делает, она бросилась перед Сафие на колени и пала ниц.

— Отпустите меня, милосердная валиде! — простонала Елена. Её стон больше походил на скулёж. — Отпустите меня в Маниссу! Последний раз... На могилу сына!

Валиде замерла, не сразу осознав смысл просьбы, а когда поняла, резко выпрямилась на софе.

— Ты с ума сошла! — воскликнула она сердито. — Что с тобой?

— Отпустите хотя бы на один день! Я больше здесь не могу! Мне надо увидеть могилу!

— Да ты безумна, женщина!

— Отпустите! — Елена схватила ногу султанши. Из её огромных глаз закапали слёзы. — Я хочу побыть у могилы сына!

Сафие выдернула ногу, девушка-невольница испуганно отпрянула.

Сафие вскочила, раздражение исказило её красивые черты. Гречанка продолжала скулить, умоляя её. Казалось, она примется кататься по полу.

— Нет! Ты безумна! Встань! — Сафие топнула ногой. — Да встань же ты, наконец!

Елена подняла на неё глаза, полные слёз. Валиде глядела с презрением и злобой. Отвернулась. Ей не нравилась эта женщина. Нет, она не питала к ней никаких дурных чувств, она вообще толком не знала её. Ей даже было жаль её, перенёсшую горе утраты.

Но всё-таки ей была не по душе эта угрюмая и худая гречанка, третья жена её сына. Всегда мрачная, замкнутая, неулыбчивая, смотрящая исподлобья. И такая женщина, хоть и по праву, жила в этом прекрасном дворце, среди благоухающих садов, в самой уважаемой части гарема! Среди законных жён — матерей принцев и принцесс! И получала годовой оклад, полагающийся матери принца, в три тысячи дукатов! Но ведь она уже не мать принца! Сообщают, что и ведёт она себя, как помешанная. И если так будет продолжаться и женщина не сумеет справиться со своим горем, то её следует удалить отсюда.

Сафие была не злой по природе, но годы в гареме среди интриг и обид, непрерывная борьба с соперницами и завистницами за благосклонность султана и будущее своих детей закалили её. Она насмотрелась всякого. И участвовала во многом. И в тайных утоплениях ослушниц, и в удушении младенцев, и в наказании непокорных.