Сетевые публикации

Сталин — был военный лидер — и в качестве такового заслужил оценку других военных. На качества моральные, политические, нравственные данная оценка не распространяется. Они видели в Сталине «своего», поскольку сами были контрреволюционерами, демократическими диктаторами и прежде всего — военными руководителями. Черчилль был хорош во время войны (он был расчетлив, коварен и дальновиден), он был хорош в подавлении мятежей в колониях (Южная Африка и Греция), он был нужен для стратегии союзов и коалиций. Но в качестве политического мыслителя и морального авторитета — он вопиющая посредственность.

И то, что он увидел в Сталине паритетного партнера — это вовсе не тот комплимент, какого ожидает сталинист. Такого же партнера-врага видел в Сталине и Гитлер. Стало своего рода политическим трюизмом сравнивать характеры Сталина и Гитлера, и это неверно — если брать только этих двух вождей. Сразу же находится много разного. Но если взять всех участников мировой войны, то и впрямь — в целом, это были удивительно похожие личности: Гитлер, Черчилль, Рузвельт, Сталин, Муссолини — это один тип вождя: военный лидер, сужающий пространство социальной мысли до законов и нужд военного лагеря. Это были лидеры войны, ненавидевшие революцию и сделавшие все для того, чтобы пожаром войны сжечь все дрова, приготовленные для возможного революционного пожара. Это были сильные личности — солдафоны, скалозубы политической мысли, ограниченные и амбициозные, мастера солдатской шутки, соленого афоризма. Грубости, которую часто выдавали за лапидарную максиму и знание жизни. Так мыслителя заменил ефрейтор.

«Знаете, чем мне нравится Муссолини? Тем, что он повесил своего зятя». Эта шутка принадлежит не Сталину, это так шутил Черчилль, разговаривая со своим зятем. Вообще, шутки этих лидеров чрезвычайно похожи. И шутки Сталина и шутки Черчилля принято цитировать — причем шутки русского лидера цитируют, чтобы показать цинизм, а шутки англичанина — чтобы показать циничную мудрость. Надо обладать очень изысканным чувством комического, чтобы провести грань между этими шутками — это ровно тот же тип остроумия, основанного на властном хамстве. А если добавить к этому и специфическое остроумие Гитлера, то станет и вовсе неловко — они все шутили одинаково, их предпочтения в искусстве были идентичными, Черчилль ровно такой же художник. как Гитлер, и его Нобелевская премия по литературе стоит признания сталинских заслуг в языкознании. Желание Черчилля написать биографию его предка герцога Марльборо и желание Сталина — написать краткий курс ВКПб — это ровно то же самое. Вам не хочется этого видеть, но они-то сами про себя это знали доподлинно. И пили один и тот же коньяк. И думали примерно одни и те же мысли. И если читать сочинения Черчилля и сочинения Сталина непредвзято — то стиль, тон и содержание крайне родственны.

Избирательное порицание сталинских и гитлеровских достижений в искусстве и принятие как должное посредственности Черчилля — можно отнести за счет обычного либерального лизоблюдства. Нам и впрямь картина мира казалась проще, поделенная на черное и белое, на тоталитаризм и демократию, на западную свободу и восточное рабство. А деление шло по совершенно иной шкале. И, говоря о типологии личности, здесь дело и не в социализме и капитализме, и не в нации — но в типе императорской власти.

Солдафонский юмор и пристрастие к слащавому искусству (в чем Черчилль превосходил и Сталина и Гитлера) — это вообще отличительная особенность демократического диктатора, Нерона, властителя масс, говорящего с толпой на языке толпы. Это не просвещенный монарх, не Марк Аврелий и не Людовик Святой; это вам не Петр Первый, который бреет бороды, учит арифметике и внедряет науки, это вам не Карл Великий и не Ленин, дающие представление об устройстве мира. То были — вразумляющие правители; но тип черчилля-гитлера-сталина иной; это цезарь-плебей, такой же хам как все хамы, такой же любитель ковра с лебедями как все. И в этом они все: Рузвельт, Гитлер, Черчилль, Сталин похожи, как калоши из обувной лавки.

Они все — плебеи, командующие толпами.

Важно здесь и то, что они главнокомандующие, не бывшие полководцами — прыгнувшие в генералиссимусы из ефрейторов, минуя генеральский опыт.