Севастополист

– Вовсе нет. Просто так – тоже может быть отличной целью. А серьезность – это скорее процесс.

– Он прав, – кивнула Массандра. – Видите ли, как я объясняла, у нас принято, что здесь все просто так. Что-то забавно – это хорошо, что-то не очень – это плохо. Но все как будто понарошку, все как будто бы игра. Мы так живем, это – основа нашей жизни. Но только не для зомби – у этих все всерьез. Они не понимают, что бывает просто так, не приемлют этого. Оттого-то они и опасны.

Она наклонилась ко мне, и глаза ее засверкали странным, пугающим светом.

– У нас с ними нет ничего общего. Нет ничего, в чем мы пересекались бы. Понимаете, ничего?

– Подождите, – я слегка отодвинулся, не выдержав натиска. – Но ведь я, например, тоже могу быть зомби. – И тут же осекся, поняв, как это странно прозвучало. – Вы не подумайте, это для наглядности примера.

– А вы что-то пишете? – тревожно спросила женщина. Мужчина за ее спиной напрягся, повернулся ко мне и выжидающе смотрел.

– Нет! Нет, конечно, – поспешил заверить я. – И в голову не приходило!

– Делайте что угодно, – расслабленно выдохнула собеседница. – Только не пишите. Максимум, на что вы можете рассчитывать в наших кризисных реалиях, – что окажетесь тем десятым. Теперь установка – регализовывать только зомби. Им просто опасно ничего не давать, вы же их видели.

– Но это губительный путь, – сказал я. – Как они это не понимают? Все эти установки, рекомендации – разве это настоящая победа?

– Им плевать, какая победа, – отреагировал Коктебель. – Они не союз, не течение, не кружок. Они – антитела, вирус, запущенный в нас, чтобы уничтожить. А мы перед ними стелемся…

– Но ведь выходит, если я не зомби, то могу стать зомби? – Я не стал дослушивать; меня и вправду тревожил этот вопрос. – Ведь я серьезен. Может, поэтому – да что там, именно поэтому я и покинул нижний уровень.

– Вы стремитесь наверх, а они – сюда. – Массандра показала на журнал. – Вы несете лампу. Если бы вы были зомби…

– Если бы он был зомби, – неожиданно встрял Коктебель, – то давно бы отведал вот этого!

Я услышал, как что-то громко щелкнуло, и резко повернулся в сторону звука. Мужчина держал в руках длинный гладкий предмет, похожий на палку. Но это была не палка. У предмета была ручка, которую плотно сжимал Коктебель, а возле ручки торчал небольшой рычажок, на котором лежал его палец.

– Башенки мои, чего ж ты так пугаешь, – воскликнула Массандра и дотронулась до странного предмета, отводя его от меня.

– Видал? – спросил меня Коктебель. – Это дробовик. Восстановлен по ветхим книгам. Ни один зомби не пройдет! А, как тебе?

Мне стало не по себе. Я заерзал на стуле, не понимая, что бы предпринять, как Массандра вдруг дотронулась до моей руки.

– Вы не пугайтесь, – тихо сказала она. – Зомби вряд ли причинят вам вред. Ведь вы не писчик и не публикатор.

– Если только не затопчут! Ведь когда их, ублюдков, много, они даже не смотрят, куда прут! – добавил Коктебель, любуясь своим дробовиком. – Ну наконец-то нашел, вот это вещь!

Я поразился переменам, которые произошли с этим мягким, доброжелательным человеком. Он готовился к схватке, смертельной битве. Стало понятно, что всех нас ждало что-то гораздо серьезнее, чем я себе представлял.

– Хочешь, покажу? – спросил Коктебель.

Я сперва даже не понял, о чем он.

– Зомби. Покажу зомби.

Не дожидаясь моей реакции, он подошел к шкафу в углу помещения, резко рванул дверцу, разметав прислоненные книги и рукописи, и направил дробовик внутрь.

– Иди! – поторопил он. – Ну, иди же сюда!

– Может, не надо? – тревожно спросила Массандра. Но я, конечно, подошел. Ведь меня распирало любопытство.

В шкафу, посреди мятых и рваных бумаг и одежды, сидел, скрючившись, человек. Он был босой и в мятой рубашке, и от него сильно воняло. Руки незнакомца были крепко связаны за спиной, он дергался, тщетно пытаясь выбраться, шипел и рычал. При первом же взгляде на его лицо я понял: эти двое не ошибались, передо мной был действительно зомби. Взъерошенные волосы, пожелтевшая кожа лица в язвах, выпученные, налитые кровью глаза. Рта я не видел – его скрывал массивный металлический намордник.

– Вы держите зомби в наморднике? – спросил я.

– Жало, – коротко ответил Коктебель. – Они им берут за горло и душат, душат, душат… И ни за что не отпустят, пока ты не сделаешь то, что им от тебя нужно!

– Не может быть! – Я не верил своим ушам. – Он же человек, какое жало?

– Мутированный. У некоторых особей отрастает до двух метров. Вылезает прямо изо рта, ага!

– Вы не шутите? – Его слова повергли меня в шок.

– Нам не до шуток здесь. – Коктебель ткнул дробовиком в намордник. – Хочешь, сниму?

– Нет, ну если жало… – замялся я. – Но как такое… Это что, какой-то штамм?

– Скорее, штамп, – с горечью ответила Массандра.

– Что он делает?

Зомби шипел, не отводя своих безумных глаз от мужчины – даже дробовик ничуть не пугал его, казалось, он готовился к резкому прыжку, набирался сил.

– Клянчит, – сказал Коктебель.

Я наклонился, хоть это было и опасно, и вслушался. Кажется, мне были слышны слова, которые доносились из намордника.