Севастопольский блиц

Изображенное же на них изумляло еще больше. Ну ведь нельзя же подделать дагерротипии, не правда ли? Карточек было много, и в первую очередь я отделила те, на которых был сам князь Васильчиков в компании этого Серегина и его приближенных. Стараясь пока не заострять внимание на том, как странно выглядят эти люди, я рассматривала Артанского князя… И ко мне приходило убеждение, что этому человеку стоит доверять. Наитие? Возможно. Оно всегда было развито во мне. И вот теперь оно подсказывало, что тот, кто изображен на карточке, действительно послан нам свыше… Примерно это я и сказала Александру Николаевичу, когда он вопросительно глянул на меня.

Однако граф Орлов был настроен скептически. Тем не менее он заявил, что следует вступить в переговоры с этим Артанским князем, и как можно быстрее. Он-то и высказал мысль, что тот, очевидно, ожидает, что мы свяжемся с ним немедленно, и следовательно, среди присланных предметов должен находиться и тот, который позволит нам это сделать. И, скорее всего, это одна из дагерротипий – та, на которой изображен господин Серегин… Кажется, Алексей Федорович немного ерничал, когда говорил эти слова, но все же мы на полном серьезе втроем принялись искать этот самый «амулет», то есть средство связи с Артанским князем. Честно говоря, если бы в тот момент посмотреть на наши манипуляции со стороны, это выглядело бы несколько нелепо. Три могущественные персоны ищут какой-то «амулет»…

Однако наши действия оказались не напрасны. Искомую вещь обнаружил граф Орлов… А вот как заставить ее «заработать», сообразила именно я. Как мне это удалось? Трудно объяснить. Наверное, опять же наитие подсказало… И то, что произошло далее, было чудом из чудес. Дагерротипия ожила. Артанский князь, изображенный на ней, заговорил… И первые его слова были обращены как раз ко мне. Он просто ошарашил меня ими – до такой степени, что я едва смогла ответить ему, не допуская паузы. Он сделал compliment моему уму, и тут же в какой-то особенной полушутливой манере добавил, что в качестве приза за сообразительность готов сделать меня вновь молодой. Странная у него вообще была эта манера, у этого удивительного князя неведомой страны. Говорил он и вправду будто бы шуткою, но при этом оставалось твердое убеждение, что шутить – в том смысле, в каком мы обычно это понимаем – этот человек не любит и не умеет. О, как же он растревожил мою душу своими словами! Наверное, он и сам об этом не догадывался. Я никогда не задумывалась о невозможном, принимая свой возраст вполне спокойно, но заманчивое обещание о возвращении молодости разбередило во мне все несбывшееся, неудавшееся, не прожитое сполна… Заставило сердце биться сильнее, словно стою я на пороге какого-то иного, чудного бытия, и завеса над ним вот-вот откроется… и войду я в этот сияющий мир как долгожданная гостья и получу все причитающиеся мне дары… Впрочем, дары ли? Не морок ли овладел мной от дивных речей князя-колдуна?

Впрочем, дальнейший разговор убедил меня в том, что для этого Артанского князя главное – процветание России, и что он совсем не делец. При этом он называл себя «младшим архангелом», «карающим мечом в деснице Господней»… Странные речи, которые показались бы богохульными, если бы не чудеса, связанные с этим человеком, включая и ожившую дагерротипию… Ну а раскат грома, внезапно прозвучавший где-то вдалеке, окончательно подтвердил, что с Господом он находится действительно в особых отношениях…

Потом еще этот Артанский князь говорил совершенно удивительные вещи. Я не слышала прежде ничего подобного и изумлялась все больше. У него был особенный взгляд на мироустройство и, в частности, на загробную жизнь. И настолько этот взгляд был нетрадиционен, что мне приходилось все время напоминать себе, что уж этот-то человек в силу близости к Всевышнему знает о таких вещах поболее других… Каждое его слово заставляло меня пересмотреть свои убеждения, точнее, направить их в несколько иное русло, которое, впрочем, не сильно противоречило основной христианской доктрине. Я чувствовала, что над этим мне еще предстоит изрядно поразмыслить…

А потом произошло чудо, которого я никак не могла ожидать. Хоть князь Васильчиков и утверждал в своем письме, что Артанский князь способен запросто проходить сквозь стены и мгновенно оказываться в любом месте, я не думала, что так скоро сама стану свидетелем этих удивительных способностей. Собственно, никто из нас троих такого не ожидал. Когда Александр Николаевич изъявил желание увидеть своего собеседника «во плоти, в самое ближайшее время», тот заявил, что нет ничего проще и он явится сию же секунду… Я просто обомлела; да и граф Орлов впал от этих слов в замешательство (судя по выражению его лица, когда он глянул на меня, он даже как будто малость побледнел). А вот мой дражайший племянник Александр, напротив, впал в какую-то приподнятость и сказал, что мы, мол, готовы принять Артанского князя для беседы прямо сейчас…