Север и Юг

Да, воистину в счастье мы чувствуем себя слишком сильными

И не нуждаемся в Тебе на своем пути к усладам;

Но горе приходит, и та душа, что не взывает к Богу, немеет от бессилия.

Миссис Браунинг

Тем вечером она быстрым шагом направилась к дому Хиггинсов. Мэри ожидала ее во дворе, наполовину не веря, что она придет. Маргарет приободрила ее печальной улыбкой. Они прошли через нижнюю комнату и поднялись по лестнице наверх – в маленькую спальню Бесси. Маргарет была рада, что пришла. Лицо ее подруги, столь часто искаженное от боли и постоянно обеспокоенное тревожными мыслями, теперь было отмечено мягкой улыбкой вечного покоя. На глазах у Маргарет заблестели слезы, но в душе она чувствовала глубокий покой. Так вот она какая, смерть! Бесси выглядела гораздо умиротвореннее, чем в жизни. Маргарет вспомнились красивые фразы из Писания. «Они успокоятся от трудов своих». «Там отдыхают истощившиеся в силах». «Как возлюбленному своему Он дает сон». Она медленно отвернулась от постели. Мэри смиренно рыдала за ее спиной. Они без лишних слов спустились по лестнице.

Внизу в центре комнаты стоял Николас Хиггинс. Он опирался руками о стол и, судя по испугу в округлившихся глазах, был ошарашен новостью, которую услышал от собравшихся во дворе соседей. В его взгляде копилась свирепая ярость. Он обводил глазами комнату, постепенно приходя к пониманию того, что ее привычное место у камина навсегда останется пустым. Бесси болела так долго, что он убедил себя в ее бесконечной выносливости. Он верил, что его дочь никогда не умрет и будет «нести свой крест и дальше».

Маргарет почувствовала свою неуместность. Казалось, что она бесцеремонно вошла в пространство смерти, присутствие которой бедный Николас лишь начинал осознавать. Увидев отрешенный взгляд Хиггинса, она на мгновение остановилась на ступенях лестницы, а затем бесшумно проскользнула мимо погруженного в горе отца.

Мэри села на стул и, сняв через голову передник, заплакала навзрыд. Ее рыдания пробудили Николаса, заставив отвлечься от горьких дум. Он схватил Маргарет за руку и, собираясь с мыслями, потянул ее к себе. Его слова звучали невнятно. Он произносил их сдавленным хриплым голосом:

– Ты была с ней? Ты видела, как она умерла?

– Нет, – ответила Маргарет.

Она с величайшим терпением сохраняла неподвижную позу. После долгой паузы он вновь заговорил, по-прежнему держа ее за руку.

– Все люди умирают, – произнес он со странной серьезностью, которая привела Маргарет к мысли, что Хиггинс был уже пьян (не до потери рассудка, но вполне достаточно, чтобы его разум помрачился). – Мне только обидно, что она ушла раньше меня.

Не глядя на Маргарет и не отпуская ее руку, он обдумывал возникшую ситуацию. Внезапно он посмотрел на нее с дикой надеждой во взгляде.

– Ты точно уверена, что она мертва, а не находится в забытье или обмороке? С ней такое бывало.

– Бесси умерла, – ответила Маргарет.

Она не чувствовала страха, разговаривая с ним, хотя Хиггинс больно сжимал ее руку и хмурил брови в пьяном негодовании.

– Она умерла, – повторила Маргарет.

Какое-то время Николас смотрел на нее вопрошающим взглядом, но надежда уже угасала в его глазах. Затем он отпустил руку Маргарет и с яростными рыданиями навалился на стол. Через несколько мгновений он отбросил его от себя и начал расшвыривать стулья. Мэри, дрожа от страха, подошла к нему.

– Уйди от меня! – закричал он, оттолкнув ее в сторону. – Мне сейчас не до тебя!

Маргарет взяла ее за руку и мягко обняла за плечи. Хиггинс рвал на себе волосы, бился головой о стену и выкрикивал проклятия. Затем, истощенный и опустошенный, он упал на пол. Его дочь и Маргарет замерли в ожидании. Мэри дрожала всем телом.

Спустя четверть часа или, возможно, час он наконец поднялся на ноги. Его глаза налились кровью, и он, похоже, забыл о том, что в комнате находились женщины. Увидев их, Николас нахмурился, тяжело повел плечами, затем бросил на дочь мрачный взгляд и молча направился к двери.

– Отец! – закричала Мэри, метнувшись к нему и вцепившись в его руку. – Только не сегодня. Мэм, помогите мне! Он снова напьется! Отец, я не отпущу тебя. Можешь бить меня, если хочешь. Бесси просила напоследок, чтобы я не давала тебе пить.

Маргарет, молчаливая и непреклонная, встала в дверном проеме. Он посмотрел на нее с хмельным презрением.

– Это мой дом! Уйди с дороги, девочка, или я выкину тебя во двор.

Он с яростью отбросил Мэри на середину комнаты и занес руку, словно собирался ударить Маргарет. Она не сдвинулась с места и не отвела глаз. Он ответил ей мрачным свирепым взглядом. Сделай она хотя бы одно движение, Хиггинс отшвырнул бы ее в сторону с еще большей силой, чем свою дочь, лицо которой было теперь в крови после падения на стул.