Север и Юг

– На мой взгляд, сэр, вы не слишком верите в себя, если поселились в Милтоне, то есть если вы приехали сюда. Я прошу прощения, если использую не те слова, но вера для меня – это размышления, высказывания, афоризмы и обещания каких-то людей, которых вы никогда не видели. Они рассуждали о своей жизни в ту эпоху, которую ни вы, ни наши современники не застали. И вот теперь вы говорите, что это верные слова и правильная жизнь. А я спрашиваю: где доказательства? В нашем городе и в нашей стране живет множество мудрых людей. Они гораздо образованнее меня. Они полжизни провели в размышлениях, пока я зарабатывал себе на пропитание. И я видел этих людей. Их жизнь проходила перед моими глазами. Они реальные люди. И вряд ли они верят догмам Библии. Да, они могут говорить, что верят, – но это для проформы и приличия. Вы же не думаете, сэр, что они, просыпаясь по утрам, вопрошают: «Каким добрым делом мне заслужить вечную жизнь?» Скорее всего, они думают о другом: «Как бы наполнить мой кошель в этот благостный день? Куда пойти? Какие выгодные сделки заключить?» Монеты, золото и банкноты – это реальные вещи. К ним можно прикасаться. Их можно копить. Они – реальность. А вечная жизнь – это болтовня, которую могут использовать… прошу прощения, сэр… только священники, обирающие паству. Вот такая ситуация! Мне не хочется обижать человека, который находится в таком же положении, что и я. Но я все-таки задам вам вопрос. Только, сэр, не отвечайте на него, как это делают религиозные авторитеты, когда они раскуривают трубку, задумчиво дымят, а потом называют людей, не верящих в их Писание, дураками и необразованными дикарями. Если спасение души и грядущая жизнь являются правдой – не словами красноречивых людей, а болью человеческих сердец, – почему нам все время говорят о проблемах политической экономии? Почему нас так мощно оболванивают этой областью знаний? Ведь если вечная жизнь существовала бы, тут велись бы другие, более значимые беседы, верно?

– Потому что хозяева фабрик не имеют ничего общего с религией, их интересует только торговля. Именно так они думают, и, чтобы навязать вам свое мнение, эти люди используют экономические науки.

– Я рад, сэр, что вы вставили слова «так они думают», – сказал Хиггинс, подмигнув собеседнику. – Иначе я счел бы вас ханжой, несмотря на то, что вы были священником, – или как раз по той причине, что вы были священником. Если бы вы говорили о религии как о чем-то верном, но отстраненном от людей – как о знании, которое не может и не должно привлекать внимание каждого человека превыше всех остальных дел на грешной земле, – я посчитал бы вас мошенником, бывшим когда-то священником, или скорее глупцом, чем плутом. Надеюсь, вы не обиделись, сэр?

– Нисколько. Вы полагаете, что я не прав. А как по мне, так это вы фатально ошибаетесь. Конечно, я не смогу убедить вас за один день – в продолжение одной беседы. Давайте сначала узнаем друг друга, потом обсудим вопросы религии, и, я уверен, в конечном счете истина восторжествует. Я не верил бы в Бога, если бы сомневался в спасении души. Мистер Хиггинс, мне кажется, что, даже отказываясь от религии, вы верите…

Его голос стал более почтительным от благоговения.

– Вы верите в Него.

Внезапно Николас вскинул голову и поднялся. Маргарет вскочила с кресла. Взглянув на лицо Хиггинса, она подумала, что у того начались конвульсии. Мистер Хейл посмотрел на нее в смятении, но к тому времени их гость нашел необходимые слова:

– Послушайте! Я чувствую, что вы хотите соблазнить меня своей гладкой речью. Но почему вы навязываете мне ваши сомнения? Подумайте о моей умершей дочери. Она лежит на смертном ложе из-за той жизни, которую провела. А вы отказываете мне в единственном утешении, хотя могли бы сказать, что Бог существует и что это Он уготовил ей такую жизнь. Я не верю, что теперь ей будет даровано вечное существование.

Николас снова сел и мрачно продолжил свою мысль. В его голосе чувствовалась безутешная печаль.

– Я не верю, что нас ждет другая жизнь, кроме этой. Моя дочь провела ее в бесконечном труде… в страданиях и боли. Как мне относиться к идее, что человеческая судьба – это набор шансов, который может меняться при любом дуновении ветра? У меня часто возникает вопрос: верю ли я в Бога? Я никогда не рассуждал об этом вслух, как это делают некоторые люди. Мне смешны оголтелые атеисты, бравирующие своим особым мнением. Но время от времени я осматриваюсь по сторонам и наблюдаю за ситуацией. Мне хочется понять, слышит ли Он меня, есть ли Он на самом деле. Сегодня, когда умерла моя дочь, я не хочу слушать ваши вопросы и сомнения. В нашем шатком мире имеется только одна надежная и спокойная сила – разумная или неразумная, – и я цепляюсь за нее как могу. Возможно, счастливым людям хорошо и без нее…

Маргарет мягко коснулась его руки. Она пока не сказала ни слова, и Хиггинс не заметил, как девушка подошла к нему.