Север и юг

– Может, я в глуши и одичала, но что-то у меня предчувствие недоброе, – почесала Тайра затылок, издали глядя на вереницу караванов. – Ну, так или иначе, а идти надо. Если ничего полезного не узнаем, так хоть под крышей переночуем, в купальни наведаемся – не всё же в речке бултыхаться.

– Денег подзаработаем, по базару пройдёмся, – поддакнул Алар мрачно, украдкой затягивая пояс на штанах потуже: расставленные на скорую руку, они оказались чуть шире нужного и норовили соскочить, если небрежно завязать узел. – Хоть на людей похожи станем.

– А сейчас на кого похожи? – заинтересовалась Рейна.

– На чудищ лесных! – страшным голосом ответила Тайра, ещё сильнее взъерошив себе волосы и нахмурив брови. – У-у! А вот кого я сейчас защекочу?

– Ой, меня не надо, не надо! Ай!

На дорогу они вышли под смех и прибаутки, но вскоре весёлое настроение как ветром сдуло. Почти сразу им встретилась вереница измождённых, истощённых странников – большей частью стариков и совсем ещё маленьких детей. Их волосы были спутанными, лица – грязными; в стоптанных башмаках шла только одна женщина, одетая чуть лучше остальных, но у неё через лицо тянулся уродливый рубец, как от удара хлыстом, а левый глаз не открывался. И у всех, у каждого, от одежды несло дымом – сильнее, чем немытым телом и лесной сыростью.

– Погорельцы? – негромко спросил Алар на источнике у сердобольного торговца-южанина, который велел служанке отнести обессиленным скитальцам хлеба и сыра.

– То мне неведомо, я тут человек чужой, многого не разумею, позор на мои седины! – уклончиво ответил купец, поглаживая белоснежную бороду. Затем оглянулся по сторонам и, перейдя на торговое наречие, добавил тише: – Но говорят, что они злоумышляли против самого лорги, да будет жизнь его длинна, как южная ночь в середине лета! И в неизбывной милости своей он всего лишь повелел убить каждого мужчину и женщину в поселении, кто держал оружие, а дома поджечь. Но как я, ничтожный, могу судить о мудрости лорги?

Та же служанка снова наполнила корзину припасами и понесла бродягам.

– Не боишься, что и тебя лорга осенит милосердием за помощь бунтовщикам? – спросил Алар прямо.

Купец сложил руки на груди, изображая крайнее смирение:

– Если благороднейшие из людей, что состоят в здешней дружине, спросят меня об этом, то со всем почтением я отвечу, что дал обет в храме Пяти Ветров не проходить мимо голодных, и да развеет меня садхам, если я лгу!

– А бывает садхам на севере?

– Раз не бывает, значит, и я не могу солгать, – усмехнулся купец. – А ты откуда идёшь, странник? Видел ли что интересного по пути?

– Ну, повидать мне довелось немало…

Обменявшись парой баек с южанином, Алар вернулся к своему маленькому каравану. Рейна, ошеломлённая видом погорельцев, спряталась между двух гурнов; Тайра же выглядела не удивлённой, но изрядно призадумавшейся.

– Что-то нищих стало много, – нехотя ответила она на вопрос, что её беспокоит. – Вон, юг с востоком воюют, а всё ж погорельцев там меньше. А чем ближе к Ульменгарму – тем сильнее гарью тянет. Будто там война ненастоящая, а настоящая – здесь…

Заметив, как косится на них дружинник, она благоразумно умолкла.

А между тем бродяги, калеки и попрошайки на тракте к Свенну действительно встречались куда чаще, чем близ Беры. И никого их появление не удивляло, более того, люди зачастую оставались совершенно равнодушными, словно это зрелище давно примелькалось… Позже Алар приметил и другую странность.

За всё время скитания по землям Лоргинариума он не увидел ни одного эстру.

В Беру, по рассказам Гаспера, за зиму заглянули двое странников – и прошли насквозь, не задерживаясь. В небольших деревнях же их не встречали уже несколько лет. И если в то, что кимортов на севере попросту стало меньше рождаться, ещё можно было поверить, то в исчезновение сразу множества эстр – с трудом.

«Когда это началось? – размышлял он, придерживая гурна за повод. – И почему в Ишмирате ничего не заметили?»

Вывод напрашивался сам собой: заметили, но решили, что чем слабее сосед, тем лучше.

А когда до Свенна оставалось около часа пути, произошла весьма неприятная встреча.

В том месте, где дорога делала резкий поворот перед мостом через реку, вдали показалась группа всадников, направляющихся к городу. Передвигались они быстро, на крупных ездовых гурнах чёрной масти с укороченными ушами и заплетёнными хвостами; судя по богато украшенной сбруе и ладным доспехам с четырёхконечной звездой, издали сверкающей на груди, отряд был из Ульменгарма.

– Дружина лорги, – опознала их Тайра. И нахмурилась: – Давайте-ка с дороги отойдём, такие затопчут – и не заметят.

На всякий случай она себе платок на голову накинула и Рейне велела, но от беды это не уберегло.