Север и Юг. Великая сага. Книга 1

Сердце Билли затрепетало от радости, но он тут же сдержал себя и сказал то, чего не мог не сказать:

– Вы очень добры, сэр, но я бы не хотел уезжать, когда вот-вот начнутся боевые действия.

– Никаких боевых действий не будет, – тихо произнес Андерсон. – Во всяком случае, мы их не начнем. Вы можете представить себе, насколько катастрофическими будут последствия, если одни американцы откроют огонь по другим американцам? Это просто немыслимо, и я никогда не сделаю ничего подобного. Мне совсем не стыдно признаться, что я каждый вечер, стоя на коленях, молю Господа помочь мне сдержать эту клятву.

Как не похожи были эти тихие спокойные слова на недавнюю запальчивую тираду Даблдея. Билли смотрел на солнце, угасавшее за крышами домов, и снова думал об обещании Андерсона, который вселил в него надежду. Ему очень хотелось верить в лучшее, но страх разочарования был слишком велик.

Билли медленно обвел взглядом залив, отмечая орудийные расчеты на берегу и каждую пушку в отдельности. Колумбиады, мортиры – двадцатичетырех-, тридцатидвух- и даже сорокадвухфунтовые.

Кольцо огня. Неужели остается ждать, пока оно вспыхнет – по приказу или по неосторожности? Когда зашло солнце, Билли почувствовал, как его с новой силой охватывает пугающее, почти беспросветное отчаяние.

* * *

В тот же вечер Орри сошел с борта речной шхуны на причал Монт-Роял. Через двадцать минут он уже присоединился к Чарльзу в библиотеке.

– Что в Чарльстоне? – спросил Чарльз, наливая виски в два стакана.

– Плохо. Все дела замерли. Торговцы уже начинают жаловаться.

– Люди уезжают?

– Наоборот. Город никогда не видел столько туристов. Правда, много они теперь не тратят. Как и местные, впрочем.

– Не могу сказать, что меня это удивляет. Кто захочет бросать деньги на ветер, когда в любую минуту может начаться гражданская война и через неделю-другую цена на хлеб взлетит до двадцати долларов за буханку?

С улыбкой, больше похожей на гримасу, Чарльз снова опустился в кресло, перекинув одну ногу через подлокотник. Возвращение домой радовало его день или два, но очень быстро радость иссякла. Они более подробно поговорили об Елкане Бенте, и хотя к тому, что Чарльз уже знал о нем, добавилось не так много новых фактов, он еще раз поразился силе ненависти этого человека. Что ж, на войне ему, скорее всего, будет не до мести, подумал Чарльз. Но в любом случае надо позаботиться о том, чтобы их пути больше никогда не пересеклись.

Однако не только Бент был причиной его тревоги. Чарльз скучал по Западу и, к своему удивлению, уже не чувствовал себя по-настоящему дома в своем родном штате. Он не осмелился бы признаться даже самому себе в том, что только хорошее сражение помогло бы ему избавиться от этого гнетущего беспокойства.

– Новости неутешительные, – заметил Орри, сделав глоток виски. – Новое правительство вызывает все больше недовольства. Когда оно создавалось, Дэвис, по всей видимости, проигнорировал Южную Каролину.

Немного обдумав его слова, Чарльз решил сменить тему.

– А как дела на Традд-стрит? – спросил он.

– Купер подавлен, строительство совсем остановилось. Торговые корабли теперь никому не нужны, к тому же половину его земли на острове реквизировали под очередную артиллерийскую батарею.

– Видимо, ему не оставалось ничего другого, как согласиться. Или ждать, пока толпа не сожжет верфь.

– Да. Юдифь и Бретт заботятся о нем, но он, конечно, очень удручен. Сбылись его самые худшие опасения.

– А Эштон ты видел?

– Нет. Говорят, Джеймс теперь на короткой ноге с губернатором Пикенсом и, несмотря на то что в Монтгомери к южнокаролинцам относятся с явным презрением, рассчитывает получить там хороший пост. Да, и вот еще что. Я слышал от надежного источника, что все эти военные приготовления вконец опустошили казну штата.

– А как насчет семисот тысяч долларов займа, на который они рассчитывают?

– Никто не дает.

– Что ж, возможно, все еще образуется мирным путем. Тогда и форт никто не тронет.

– Президент Дэвис заявил, что возьмет Самтер если не уговорами, то силой. Инаугурация Линкольна через две недели. Может, тогда все более-менее прояснится.

Два бывших солдата смотрели друг на друга в густеющих сумерках, и каждый из них знал, какого исхода хотят те, кто теперь у власти в их родном штате.

* * *

Примерно через сорок восемь часов после этого Хантун стоял на палубе сторожевого корабля «Найна». В одной руке он держал тарелку с салатом из цыпленка, в другой – бокал токайского.

Вместе с тридцатью джентльменами он совершал эту вечернюю морскую прогулку, чтобы посмотреть на мятежный форт. На кормовой палубе, под полосатым тентом, был поставлен большой стол с закусками. Еду приготовил недавно избранный женский комитет, где Эштон уже успела добиться весьма важной роли. Обслуживало фуршет шестеро рабов, взятых из разных семей.

С северо-востока дул порывистый ветер, предвещая холодную февральскую ночь. Пока Хантун жевал, «Найна» повернула в главный судоходный канал и пошла к городу, взбивая воду гребными колесами.