Северная долина

– Шатер в стиле Богарры неплох, – задумчиво произнесла Ильда, – а что мы отсюда увидим?

– Всё, – загадочно пообещал Ирджин, – нужно лишь немного подождать, пока доберутся остальные.

– Здесь хорошо, – одобрила Лиата и вдруг сообщила, – а вот подражание порядкам султаната мне почему-то не понравилось.

– Каким порядкам? – нахмурился герцог.

– Мне кажется, она имеет в виду новую моду есть и пить стоя везде, где захочется, – пояснил Анвиез, с уважением покосившись на невозмутимую спутницу.

Лиата сегодня удивила его не раз и не два, и магистр с удовольствием и завтра поспорил бы с её неожиданными, но всегда логичными выводами… да отлично понимал, как легко может влипнуть, словно муха в мёд. А этого Анвиез не желал… зная, как непросто складываются отношения между магами и неодаренными.

Хотя был один путь… но он слишком сложен. И будет очень непросто доказать свое право на него совету ордена… почти невозможно.

– А разве эта мода пришла из Богарры? – насторожился Дарвел, – вроде так делали еще при отце.

– Ваша матушка и привезла, – сообщил невесть откуда взявшийся Бремер, – но сначала служанки приносили поднос с напитками только герцогской семье. Все остальные ходили пить чай или лимонад в столовую и чайные комнаты. Или в беседки, если гуляли по парку. А потом… когда их не стало, придворные понемногу начали таскать сначала бокалы с лимонадом, потом подносы с набором напитков… и даже заставляли лакеев приносить мороженое и напитки в залы. Но регент запретил слугам исполнять эти указания. Конечно, все недовольные потихоньку шипели, но вынужденно прикусили языки, когда он пообещал заставить лэрдов платить жалованье лакеям из своих кошелей.

– Как интересно, – заметила Ильда, – значит разрешения у них нет, а они все равно таскают. Анвиез, а никак нельзя сделать, чтобы таких любителей жевать где попало, останавливало на пороге столовой, если они выносят напитки и закуски?

– Будет останавливать и лейд, прихвативших булочку для рыбок или колбаску своему коту. И горничных, убирающих со столов. – вздохнул магистр, – но я постараюсь что-нибудь придумать. Может просто поставлю амулет, который будет мигать и звенеть, если еду несет не служанка. Слуги, имеющие право входить на кухню и в буфетную носят особые кольца. Пришлось выдать, после того как повара дружно пришли увольняться. Кто-то по ночам устраивал пирушки, вытаскивая из холодных шкафов всё деликатесы, заготовленные на утро.

– Поставьте немедленно и амулет, и охрану, – распорядился Дарвел, – пусть сажают таскателей на ночку в камеры, чтобы запомнили хорошенько. Мне не нравится, когда каждый может заводить во дворце свои порядки. А тех, кто попробует возмущаться – будем судить и выставлять из замка.

– Все пришли, – тихонько просветил Ирджина Ринк, приведший в беседку регента с женой и Нетанью, – пора.

– Да… – маг вышел наружу, оглядел толпу придворных, и поднял руку, требуя тишины, – не пугайтесь, сейчас погаснут все фонари…

– Почему? – капризно протянула какая-то лейда, но ответил ей не маг, а ошеломленный вздох толпы.

Мгла упала на парк мгновенно, словно разом исчезли не только все фонари, но и сиявший огромными окнами дворец.

– Гирт? – испуганно ахнул кто-то, – ты где?

– Здесь, – ответило сразу несколько шутников и их поддержали облегченными смешками.

Но внимание публики уже занял вспыхнувший над ними голубой светлячок. Он неспешно поднимался в небо, разгораясь все ярче и постреливая по сторонам блескучими искрами.

– Это фейерверк? – капризно осведомилась одна из лейд, но на нее тотчас шикнули соседи, успевшие заметить невесть как оказавшихся в беседке магов и герцогскую семью.

А тем временем шар, словно набирая силу, рос и ускорял движение ввысь. Всего за несколько секунд поднялся над парком, став огромным, как раздутый ветром парус, и некоторые зрители начали догадываться, чем это закончится.

– Сейчас рванет… – договорить пророк не успел.

В вышине грохнул весенний гром и шар разлетелся на сотню мелких сфер, светящихся всеми цветами радуги.

– Ах… – дружно выдохнули дамы, и в этот миг грохнуло снова.

Опускавшиеся вниз шары света взорвались все разом и в парке стало светлеть, словно перед восходом солнца. А шарики рвались все чаще и их становилось все больше. Да и шарами эти разноцветные искры уже не были. Скорее, веселыми огоньками, взрывавшимися в сопровождении нежного звона, а не грозовых раскатов.

Первые искры уже достигли вершин деревьев, куполов беседок и струй фонтана и потекли по ним, окрашивая нежным сияньем всё, чего касались. Вскоре вокруг завороженно примолкшей публики светились и переливались кусты и травы, клумбы и рыбки в фонтане, плитка площадки, скамейки и перголы.

А огоньки всё сыпались и сыпались, а едва коснувшись веточек или травинок превращаясь в бутоны, расцветающие дивными цветами. Музыка звучала всё громче, звенели листья и венчики цветов, рыдали и смеялись в гранитных оковах бурные потоки, нежно журчали струи фонтана, шелестел шелк пышных подолов дам.

И вдруг это волшебное великолепие угасло и стихло, сменившись равнодушным светом фонарей.