Северная принцесса (СИ)

Еда северян тоже несколько отличалась от той, к которой я привыкла в Империи. Хильда принесла поднос, на котором стояли блюда с мясом, приготовленным всевозможными способами: тушеный в вине кролик, пирог с почками, холодный окорок, нарезанный тончайшими пластинами, маленькие круглые пирожки с мясным фаршем. Ко всему этому изобилию прилагался исходивший паром отварной картофель, плавающий в лужице растопленного масла, овечий сыр и ломти мягкого хлеба с хрустящей корочкой. Из напитков было вино и охлажденный смородиновый морс, а в качестве десерта предлагался горячий шоколад и пирожные со взбитыми сливками. Поскольку подобная еда почти вся была для меня в новику — даже знакомые блюда были приготовлены иначе, чем я привыкла — то я была полна решимости попробовать понемногу от каждого и после трапезы почувствовала себя наевшейся на несколько дней вперед. Неудержимо клонило в сон, глаза прямо-таки слипались. Хильда при помощи Фатимы разобрала постель и зашторила окна, а потом служанки удалились, оставив меня одну. Я укуталась в теплое одеяло и провалилась в сон.

Разбудило меня ласковое прикосновение к плечу.

— Эдвин, — потянулась с сонной улыбкой к мужу, но он, к моему удивлению, отстранился.

— Вставай, Амина.

Я села на постели и с недоумением осмотрелась. Должно быть, спала я долго, поскольку уже успело стемнеть и лишь неяркий светильник немного разгонял сумрак.

— Вставай, — нетерпеливо произнес Эдвин. — Я принес тебе одежду.

Я потрясла головой, не вполне уверенная, что проснулась. Принес мне одежду? Но зачем? Я взяла с собой все новые вещи — Фатима и новая служанка Хильда уже должны были разобрать мои сундуки — да и Изольда говорила что-то о том, что завтра придет портниха. Однако же замеченная в кресле темная груда подсказала мне, что муж не шутит. И я встала с кровати, не став задавать лишних вопросов. Эдвин сам расскажет мне, что требуется. Муж подал мне мою собственную теплую тунику и тонкие брюки.

— Надеюсь, ты не замерзнешь. Я одолжил у Изольды шапку и сапоги, но ее вещи будут тебе велики.

Я промолчала, хотя очень хотела заметить, что на улице утром было достаточно тепло. Вряд ли к вечеру могло похолодать так, чтобы я замерзла. Супруг так же молча наблюдал за тем, как я одеваюсь. Возможно, сыграло свою роль плохое освещение, но мне показалось, что его нечто беспокоит. Он дождался, пока я заплету волосы в косу, а затем помог мне обуться в высокие сапоги на меху и сам затянул на них шнуровку. Затем набросил мне на плечи подаренный им еще в Империи меховой плащ и протянул шапку.

— Потом наденешь. Идем.

И, взяв меня за руку, вывел в коридор. Я обратила внимание на то, что он и сам тепло одет и тоже обут в сапоги. Но задумываться о странностях мне было некогда — мы завернули за угол и оказались в тупике. Эдвин приложил ладонь к стене и что-то прошептал. К моему удивлению, картина, изображавшая заснеженные вершины гор, отошла в сторону, открывая вход в небольшую комнату.

— Амина, — тон Эдвина был чрезвычайно серьезен, — ничего не бойся, прошу тебя. Все будет хорошо. Ты веришь мне?

Напуганная его словами и странным поведением, я смогла только кивнуть.

— Вот и хорошо. Держи меня за руку покрепче.

И мы шагнули в дверной проем. Однако же оказались не в небольшой темной комнате, а на открытой местности, где свирепствовал ледяной ветер, от которого у меня тут же заложило уши и заслезились глаза. Вспомнив о шапке, которую я все еще сжимала в свободной руке, я тут же натянула ее на голову.

— Это был портал, да? — перекрикивая завывания вьюги, спросила у мужа.

— Да.

— И где мы очутились?

— Не задавай пока вопросов, Амина. Просто верь мне: все будет хорошо.

Внезапно ветер утих. Я удивленно озиралась по сторонам. Судя по всему, мы очутились на плоском горном уступе. Всего в нескольких шагах от нас находился обрыв, а с другой стороны круто поднималась к небесам каменная гряда. Солнца не было видно, однако же откуда-то падал яркий свет. И повсюду вокруг нас лежал сугробами кипенно-белый снег, слепящий глаза. Я прищурилась и перевела взгляд на мужа, потому что долго смотреть на эту нереальную белизну было невыносимо. И именно в этот момент раздался голос. Низкий, тягучий, завораживающий.

— Итак, ты пришел, Эдвин, сын Эдмунда. И, как я полагаю, ты взял с собой жену? Ту, ради которой ты отступил от традиций своих предков? Чужеземку и иноверку?

— Моя жена, — ровным тоном произнес Эдвин, — женщина, которую я люблю больше жизни, принцесса Северного Королевства Амина.

— Северная принцесса, говоришь? — вкрадчиво переспросил голос. — А что она сама об этом думает? Где твой дом, Амина?

Я была уже твердо убеждена в том, что голосу следует отвечать.

— Мой дом теперь в Эдинстоуне. Моя семья — это мой муж и его родные.

— И что, ты столь быстро смогла позабыть родной юг, Амина?

— Я никогда не смогу позабыть Империю, — честно призналась я. — Но Юг — мое прошлое, а Север — настоящее. Можно сколько угодно вспоминать свое детство, но нельзя вновь стать ребенком.

— И ты не жалеешь?

— О чем? — я искренне удивилась.