Северная сторона сердца

Слушая ее, трайтер переходил от одной девочки к другой. Наконец вернулся к Амайе, почти коснувшись ее. Наклонившись, взял ее за руку. Амайя посмотрела на молчавшего Дюпри, который отступил к двери, и почему-то смутилась. Сделала шаг назад и едва не отдернула руку, словно каким-то образом у трайтера появился доступ к чему-то интимному, к чему-то, чем она не может поделиться. Но тот держал ее крепко, с удивительной для такого худого человека силой. Он сделал шаг вперед, чтобы заполнить образовавшееся расстояние, и, словно большим тяжелым одеялом, накрыл руку Амайи своими ладонями. И истина хлынула из нее, как поток:

— Однажды меня спасла гроза…

Глава 65

Ипар. Север

Элисондо

Лежа под раскидистым буком, девочка забылась в тяжелом лихорадочном сне. Собака, преданная ей всем сердцем, сидела рядом, слизывая с ее лица слезы, которые девочка, казалось, хотела стереть руками.

Амайя вдохнула земляной, первобытный аромат муки. Тонкая пыль проникла в ее дыхательные пути, забив бронхи и заставив дышать глубже, хотя что-то подсказывало ей, что лучше этого не делать. Она открыла рот, пытаясь отдышаться, и мукаˊ, окружавшая ее со всех сторон, проникла в горло, смешалась со слюной и душила, вызывая сильнейшую тошноту. «Я не хочу умирать, я всего лишь ребенок», — пыталась сказать она, но с каждым словом пыльная масса, забившая дыхательные пути, проникала еще глубже. Мольбы о жизни делали только хуже. Она слышала гром и музыку Берлиоза, сопровождавшую ее неизбежную гибель печальным колокольным звоном. Уверенная, что это конец, почувствовала, как влажные горячие руки убирают муку с лица. Она открыла глаза… Ей улыбалась Росария.

— Это случится сегодня, маленькая сучка. Хозяйка съест тебя этой ночью.

Она испуганно вскрикнула; крик прорвался сквозь сон и вылетел из горла. Девочка проснулась в темном лесу и решила, что мертва: она ничего не видела, ничего не слышала, кроме собственных криков, хриплых от холода и лихорадки.

В реальность ее вернул лай Ипара. Она потерялась, она в лесу, она готовится умереть. Ее скоро съедят.

Она встала, придерживаясь за ствол бука, затем как слепая вцепилась в косматую шкуру на шее Ипара и сделала первый шаг.

— Идем, Ипар, — приказала она чужим голосом.

Собака осталась на месте. Она не двигалась.

Амайя опустилась на колени рядом с Ипаром и, обняв его, взмолилась:

— Пойдем, Ипар, пойдем, пожалуйста.

Снова погрузила пальцы в собачью шкуру и сделала еще один шаг вперед. На этот раз Ипар не сопротивлялся. Он шел рядом с хозяйкой, но несколько раз повернул голову, словно пытаясь объяснить повелителю леса, что ничего другого сделать не может.

Амайя ничего не видела. В какой-то момент она плотно зажмурила глаза; вдруг, открыв их, она сумеет что-то увидеть… Ипар вел ее вперед. Ей удавалось обходить деревья, не задевая их, она чувствовала их дружественную близость, но то и дело спотыкалась о корни, камни и неровности почвы. В конце концов упала на колени. Ипар стоял перед ней, смягчив удар и не давая ей рухнуть плашмя, но боль в лодыжке и жжение в коленях были такими острыми, что она заплакала. Ей потребовалось некоторое время, чтобы снова подняться на ноги; каждый шаг терзал ее так, словно в коленных чашечках застряли камни. Пару раз ей казалось, что она слышит журчание реки, но вода, продолжавшая шумно падать на верхушки деревьев, рассеяла эту уверенность. И она брела все дальше.

Амайя чувствовала себя бесконечно одинокой. Становилось прохладнее. Температура упала всего на пару градусов, но среди сиротливых мокрых деревьев она сняла пальто, единственный источник тепла. Внезапно струи воды снова ударили ей в лицо, и она поняла, что вышла из леса. Пересекая границу, услышала громкий свист, который звучал несколько секунд. Ипар остановился, словно подчинившись окрику хозяина. Подождав несколько секунд, не повторится ли свист, девочка решила, что виной всему ветер, проносившийся между деревьями.

Сверкнула очередная молния, осветив ночной сумрак. Ослепленная ее сиянием, прямо перед собой девочка увидела тропу, ведущую под гору. И еще кое-что. Амайя ахнула. Там кто-то был. Ипар яростно залаял, вырываясь из ее рук. Девочка осталась одна, ослепленная молнией: на ее сетчатке запечатлелся темный силуэт, который она успела увидеть в ту секунду, когда молния рассеяла мрак. Там кто-то был, и это было плохо, очень плохо, в этом она была уверена; силуэт напоминал ей о сомнительной привилегии прожить жизнь, будучи обреченной на смерть. Дрожа от лихорадки и страха, Амайя позвала Ипара. Если собаки не было рядом, ее страх умножался, превращаясь в панику. Продвигаясь вперед по тропинке, Ипар продолжал лаять еще несколько секунд, которые показались ей вечностью. Но вот он остановился, и в следующий миг она увидела его рядом. Присела, обняв его. Видение исчезло.

— Не бросай меня, Ипар. Не оставляй меня, — с облегчением пробормотала Амайя, зарывшись дрожащими пальцами в собачью шерсть.