Северная сторона сердца

Прежде чем продолжить путь, она прислушалась, пытаясь понять, есть ли рядом кто-то еще. Но дождь заглушал все звуки, и до нее доносился лишь стук собственного сердца, который отдавался в ушах, как удары плетей. Ипар рыкнул еще пару раз, но Игнасио научил Амайю отличать тревожный рык от удовлетворенного урчания, когда собака была уверена, что опасности удалось избежать.

Склон становился все более отвесным, а тропа все более непроходимой, так что в конце концов по ней стало невозможно идти прямо, не сорвавшись вниз. Впереди девочка угадывала отвесный склон и мысленно поблагодарила себя за то, что надела горные ботинки, потому что в другой обуви спуститься было бы невозможно. Не отрывая руки от шеи Ипара, Амайя присела на корточки. Свободной рукой она цеплялась за камни, потом за кустарники, и в итоге ей удалось не скатиться по склону, так что никто не смог бы ее остановить. В колени сквозь ткань брюк что-то впивалось, подсохшие раны трескались каждый раз, когда она сгибала ноги, и это было очень больно. Они спустились на относительно ровный участок, и когда измученная Амайя наконец остановилась передохнуть и подняла голову, впереди она увидела свет.

Это был дом. Дом посреди леса. Дом с освещенными окнами. В лихорадочном сознании девочки замелькали спасительные образы: люди, телефон, чтобы позвонить тете, камин. Она была уверена, что все это время ни разу не моргнула, боясь потерять из виду чудесное видение. Даже Ипар оживился, угадывая человеческое присутствие. Спускаясь по склону холма и приближаясь к дому, девочка поняла, что огонек не один: впереди сияло много огней. Они окружали весь дом, были разбросаны по саду и освещали фасад, главный вход и площадку перед домом, на которой стояло несколько автомобилей. Под проливным дождем, после темноты, холода, ран, лихорадки и страданий зрелище казалось нереальным; девочка почувствовала эйфорию, которая тут же сменилась ощущением абсурдности происходящего. Как же она была глупа: заблудилась в лесу и всего несколько минут назад думала, что умрет в чаще, будучи при этом менее чем в километре от человеческого жилья…

Амайя вышла на цементную дорожку, и ощущение у нее было таким, будто она ступает по пляжу с плотным и тонким песком. Сделала пару неуклюжих шагов по твердой поверхности, едва сдерживая желание разрыдаться: слезы стояли в горле комком, который ей никак не удавалось проглотить.

Дождь прекратился. Как будто кто-то в вышине закрыл кран, через который на землю вытекали целые океаны. Дождя больше не было, и это казалось ей добрым предзнаменованием. Ипар остановился, и Амайя остановилась вместе с ним. Несколько секунд они стояли неподвижно, прислушиваясь к шороху капель, падающих с ветвей отголоском сотен фонтанов и водопадов, наполнившим Базтан, пока шел дождь. Вода скользила по неровной поверхности дорожки, устремляясь вниз по едва заметному уклону. Амайя вздохнула и сама не узнала звук собственного вздоха, как будто под дождем оглохла.

Протяжный свист рассек воздух, и она вздрогнула. Повернулась, ожидая увидеть неведомого свистуна. Свист прозвучал так близко, что она готова была поклясться, что он стоял прямо за ней.

— В чем дело, Ипар? — спросила она собаку.

Но пес не волновался. Он стоял в своей обычной позе, которая так ей нравилась. Настороженный, чуткий, с заостренными ушами, обращенными туда, куда устремился его взгляд. Что бы это ни было, Ипару не было страшно.

Девочка вытерла пальцами дождевые капли, свисавшие с ресниц, и двинулась к дому.

Машин оказалось гораздо больше, чем она думала, рассматривая дом издалека. Было очевидно, что не все они принадлежат хозяевам дома. Машины были припаркованы вдоль дороги, как бывает, когда их владельцы приезжают на вечеринку. Большие блестящие автомобили, стоявшие у обочины, покрывали тысячи капель, похожих на волдыри. Амайя остановилась перед одним из них, пытаясь понять, почему вид этого автомобиля так ее беспокоит. Внезапно у нее закружилась голова, мир вокруг нее завертелся, и ей пришлось опереться на капот, чтобы не упасть. Капли у нее под рукой мгновенно превратились в ручеек, стекающий на землю.

Еще один протяжный свист рассек воздух, заставив Амайю остановиться. Он раздался где-то позади нее, она была в этом уверена. Девочка повернулась так быстро, что снова почувствовала головокружение, и на миг замерла между Ипаром и машиной. Сзади никого не было. Дрожа с ног до головы, она крепко схватила собаку и побежала к крыльцу.

На деревянной поверхности двери не было отделки, выступов или дверного молотка. Сверху дверь была освещена, а по бокам стояли глиняные горшки, в которых росли изящные деревца с красноватыми листьями. К крыльцу вела дорожка, выложенная булыжниками, между которыми росла аккуратно подстриженная травка. Амайя подошла вплотную к двери и отпустила Ипара, чтобы постучать. Ее охватила нерешительность: что она скажет, когда дверь откроют? Что обычно говорят люди, явившиеся в чужой дом после того, как заблудились в лесу?