Северный крест

Отмѣтимъ, что мы раздѣляемъ и даже противопоставляемъ Россію какъ цивилизацію, какъ государство Россіи какъ культурѣ. Русская культура была свѣтомъ: въ восточной тьмѣ. Ибо не имѣла, а была, не бытовала, а бытійствовала: выражала не дольнюю, а своего рода горнюю іерархію. Но глядѣла на міръ она христіанскими глазами. Однако и она служила одной великой цѣли: созданію имперій внутренній – тѣхъ, что живутъ по особымъ законамъ и не умираютъ, какъ имперіи внѣшнія, имѣющія срокомъ жизни – 1000 лѣтъ и сдѣлавшія, по мѣткому слову Ницше, «изъ средства къ жизни <…> масштабъ жизни»; и какъ иные благородные напитки, имперіи внутреннія съ возрастомъ лишь начинаютъ раскрываться (на современномъ буржуазномъ языкѣ: лишь начинаютъ расти въ цѣнѣ, не имѣя верхней границы).

* * *

– Вы знаете Россію? – спросилъ я у него

.

– Нѣтъ, сударь, но я знаю русскихъ; они часто проѣзжаютъ черезъ Любекъ, и я сужу о странѣ по лицамъ ея жителей.

– Что же такое страшное прочли вы на ихъ лицахъ, разъ уговариваете меня не ѣздить къ нимъ?

– Сударь, у нихъ два выраженія лица; я говорю не о слугахъ – у слугъ лица всегда одинаковыя, – но о господахъ: когда они ѣдутъ въ Европу, видъ у нихъ веселый, свободный, довольный; они похожи на вырвавшихся изъ загона лошадей, на птичекъ, которымъ отворили клѣтку; всѣ – мужчины, женщины, молодые, старые – выглядятъ счастливыми, какъ школьники на каникулахъ; на обратномъ пути тѣ же люди пріѣзжаютъ въ Любекъ съ вытянутыми, мрачными, мученическими лицами; они говорятъ мало, бросаютъ отрывистыя фразы; видъ у нихъ озабоченный. Я пришелъ къ выводу, что страна, которую ея жители покидаютъ съ такой радостью и въ которую возвращаются съ такой неохотой, – дурная страна.

А. де Кюстинъ. «Россія въ 1839 году»

Имѣя дѣло съ этимъ азіатскимъ народомъ, никогда не упускайте изъ виду, что онъ не испыталъ на себѣ вліянія рыцарскаго и католическаго; болѣе того, онъ яростно противостоялъ этому вліянію.

А. де Кюстинъ. «Россія въ 1839 году»