Северный ветер (СИ)

 Когда Нина закончила играть, шестой час уже приближался к своему завершению. Жутко хотелось остаться дома и никуда не ходить, но обещание есть обещание. И его нужно исполнить. И раз пообещала прийти, то нужно это сделать. Ничего с нее не убудет!

Собралась быстро. Всего-то что сменила домашнюю футболку на рубашку насыщенно-синего цвета, да привела в порядок волосы, которые вновь норовили превратиться в подобие разрозненного гнезда. Марка же не пришлось даже будить: пес окончательно проснулся, когда девушка села играть на гитаре. Спать в это время казалось ему кощунственным и неинтересным. Вскоре они вышли на улицу.

До места встречи недалеко: всего-то пара станций на метро. Надевая на Марка намордник и пристегивая к ошейнику поводок для входа в подземку, девушка надеялась, что их пропустят. Мало ли что в этот раз контролеры надумают себе, увидев пса?

Их пропустили. Более того, никто даже не взглянул на девушку с собакой, что Нина растолковала, как хороший знак. Не слишком часто так везет этим двоим.

 - Возможно, "Ветер" - не такая уж плохая идея? - подумала она - Иначе бы что-то точно случилось. Не может быть все так просто!

Уже через полчаса она встретилась с одногруппницей - высокой, с темными, в синеву волосами Машей. Та так искренне улыбалась и радовалась ей, что оставшиеся сомнения окончательно сгинули, освободив место какой-то веселой сосредоточенности на кратких счастливых моментах жизни.

Как и обещала Маша в кафе, где сегодня выступала группа, пускали с животными. Сейчас оставлять Марка дома одного не хотелось. Слишком одиноко и холодно там. Нужно что-то менять, но только что?

Заиграла музыка. Сочная, яркая, бурлящая, как необузданный Северный-Ледовитый океан. Совсем не такую Нина, даже в самые погожие дни, играла для себя. Просто не из того теста была сделана. Но музыка ей действительно нравилась. Как и текст, вложенный красивым, глубоким голосом в песню и уши слушателей. Нина уже ни капли не жалела о том, что пришла сюда. В конце концов, возможно, вернувшись домой, она сможет сама написать что-то новое и стоящее под влиянием не схлынувших почти не своих эмоций и чувств.

После того, как отгремела последняя песня, знакомая потащила Нину знакомиться с музыкантами. Девушка ничего не имела против: восхищение от концерта еще долго не отпустит ее, а узнать, насколько парни соответствуют своим песням, хотелось очень сильно.

В группе оказалось пять человек. Барабанщик -  сероглазый темноволосый Дмитрий с совершенно непосредственной улыбкой, никак не вязавшейся с его серьезным образом. Вокалист - ехидный, это было заметно с первых минут знакомства, задира - Антон. Клавишник, и, по совместительству, молодой человек Маши - Сергей. И два гитариста: светловолосы шумный Кирилл и огненно-рыжий, с темными веснушками на лице, похожими на гречишные зерна, Александр.

Последний представился сам и отчего-то долго и пристально, с совершенно нескрываемым любопытством, рассматривал Нину. По его губам блуждала почти неосознанная легкая улыбка, а голубые глаза буквально светились чувствами. Глядя на это, друзья посмеивались, не переставая удивляться. Кажется, таким увлеченным кем-то, немного рассеянным и неподдельно счастливым его никогда еще не видели.

Кто-то предложил пойти гулять. И вечер наполнился смехом, шутками, невероятными поступками и небольшим безумством.

Вернувшись домой в двенадцатом часу ночи, Нина, пусть и радостная, поняла лишь одно: за этот вечер она не смогла забыть ни голоса Максима, ни его рук, ни бережного и домашнего отношения к ней. Но, возможно, это получится у нее завтра? Кто знает?

***

На холст медленно ложились краски. Слой за слоем, линия за линией. Контуры все больше принимают очертания девушки: красивой, стройной, гибкой. Даже какой-то неживой и ненастоящей от всей своей прекрасности. Художник понимает, что ничего хорошего из этого не выйдет. Пустая трата времени. Недоделка, не более. Но он все равно продолжает рисовать, из упрямства не соглашаясь даже с самим собой.

Максим не утаивал того, что затея с картиной ему не нравится. Прошли уже те времена, когда он сутками напролет мог рисовать Ирину, смотреть на нее, не отрываясь, ловить каждый вздох и стук сердца. Давно скрылось за горизонтом желание быть с ней рядом не только физически, но и душевно. Осталась лишь бездушная, беспокойная страсть, которая привязала его к этой женщине слишком сильно. Но и она постепенно сходила на "нет".

Он и сам не знал, зачем пустил вновь эту девушку в дом. Лично отворил двери в свой персональный Ад той, которая, растоптав всю душу, мысли и эмоции, сама же и создала его, устроив дикий шабаш на останках чувств. Это было слепым помешательством, никак иначе. Да и как ещё можно объяснить ту ужасную тягу, возникшую в нем при виде нее? Ещё это была глупость. Никак более не назовешь этот обмен хрупкого света на гиблую тень. Тень теперь день за днем, час за часом добивавшая его и без того уставшее сердце.