Сезон долгов

Из прихожей донеслось негромкое треньканье – кто-то осторожно крутил ручку дверного звонка. Нужно было пойти открыть двери – прислуги ведь дома не было. Дмитрий поднялся из-за стола, промокнул губы, кинул салфетку на скатерть и вышел в переднюю.

Звонок продолжал дребезжать. Колычев, щелкнув замком, распахнул двери. На крыльце стояла скромно одетая барышня. С полей ее маленькой темной шляпки капала дождевая вода, нещадно мочившая выбившиеся пряди волос.

– Господин Колычев? – неуверенно спросила незнакомка.

– К вашим услугам, – ответил Дмитрий. – Чем могу служить?

– Меня прислала к вам Мура Веневская, – ответила девушка. – Надеюсь, вы такую помните?

Ее ответ показался Колычеву нахальным, и он сухо ответил:

– Простите, мадемуазель, но я не брал на себя обязательства принимать знакомых госпожи Веневской.

В глазах незнакомки мелькнуло что-то похожее на отчаяние.

– Я так и знала, что вы не захотите со мной говорить, – горько выдохнула она и пошла по засыпанной листвой дорожке прочь. Ее худенькая фигурка была такой неприкаянной, что Дмитрию стало совестно – вот, взял и выгнал человека под дождь, даже не узнав, какое дело эту девочку привело.

Заметив, что плечи незнакомки вздрагивают, а рукой в перчатке она смахивает со щеки слезы, Колычев спустился с крыльца и пошел следом за ней.

– Простите, мадемуазель, я не хотел вас обидеть. У вас какое-нибудь дело ко мне?

– Да. Послушайте, Дмитрий Степанович... Я... Я была под судом за преступление, которого не совершала, а потом бежала с Нерчинской каторги. И мне очень нужна помощь. Вы, конечно, вправе сдать меня полиции...

Колычев быстрым внимательным взглядом окинул сад, тающий в мокром осеннем сумраке, и улицу за оградой, освещенную матовым, как яичный желток, колпаком старого фонаря. Ничего настораживающего на глаза ему не попалось.

– Войдите, мадемуазель. Нам лучше поговорить в доме.

– Мадам, с вашего позволения. Я – вдова.

Колычев с удивлением взглянул на молоденькую посетительницу – она казалась такой юной, похожей на гимназистку... Надо же, сколько испытаний выпало на долю этой женщины – вдовство, суд, каторга, побег...

Он помог женщине снять мокрое от дождя пальтишко и проводил ее в гостиную. Незнакомка дрожала, то ли от волнения, то ли от холода. Дмитрий понял, что ей трудно говорить о своих бедах с незнакомым человеком, и решил дать ей возможность немного освоиться в чужом доме и взять себя в руки. А пока следовало постараться сделать обстановку возможно более непринужденной.

– Садитесь сюда, поближе к печке, вам нужно согреться. Я могу предложить вам чашечку чая, мадам? А еще лучше – давайте для начала поужинаем. Я как раз собирался ужинать и буду счастлив, если вы скрасите мое одиночество за столом. Правда, не могу сказать, что ужин горячий – я сегодня отпустил прислугу и мне приходится хозяйничать самому... Вот, Дуняша приготовила котлеты и телятину с хреном, но все уже давно остыло.

– Хотите, я вам все подогрею? – улыбнулась наконец незнакомка. – Где у вас кухня?

– О, мой ужин становится все более и более приятным! Пойдемте, прекрасная незнакомка, я провожу вас, – Колычев подхватил со стола два блюда и ногой открыл дверь. – Кстати, нам пора по-настоящему познакомиться. Меня, как вам уже известно, зовут Дмитрий Степанович Колычев. А как прикажете называть вас?

Незнакомка помолчала, а потом, решившись, тихо произнесла:

– Анастасия Павловна Покотилова.

Покотилова... Покотилова? Колычеву смутно припомнился какой-то громкий судебный процесс, о котором писали в газетах. Правда, Дмитрию было в то время совсем не до газет и не до чужих бед...

– Ну что ж, госпожа Покотилова, вперед на поиски сковородки!

Минут через двадцать Колычев и Анастасия Павловна уже сидели за столом и, весело болтая, поглощали все, что приготовила заботливая Дуняша. Впрочем, весело болтать пришлось в основном Дмитрию в ожидании, когда его посетительница хоть немного оттает и перестанет сжиматься в комок от страха. Он шутил, подкладывал гостье на тарелку мясо и пикули, а сам пытался припомнить хоть что-то об этой женщине. Покотилова... Громкая купеческая фамилия, текстильная фирма... Ах да, дело об убийстве купчихой Покотиловой своего мужа – вот о чем писали все московские газеты!

Стало быть, юная вдова попала на каторгу за убийство мужа, но совершила побег и теперь припожаловала в дом присяжного поверенного Колычева в надежде на его помощь. Интересный поворот событий!

– Ну что ж, Анастасия Павловна, вы, кажется, хотели о чем-то переговорить со мной. Теперь самое время для серьезной беседы. Давайте вернемся в гостиную, – предложил Дмитрий, когда ужин подошел к концу.

– Да, мне нужно поговорить о моем деле, – сказала Анастасия, усаживаясь в гостиной на диван. – Видите ли, полтора года назад убили моего мужа, причем убийца постарался сделать все, чтобы на каторгу за это преступление попала я. А я не убивала Никиту... Вернувшись в тот день домой, я нашла его умирающим на полу, в луже крови...