Сезон дождей

– Конечно. В вагоне оказалось всего человек пять, – ответила Лиза. – Ты далеко живешь?

– Нет. Пройдем мимо цветочных будок, перейдем улицу – и мой дом.

Лиза повернула лицо к стеклянным домикам, в которых, среди россыпи цветов, сонно копошились продавцы, делая какие-то записи.

– В своих цветах они выглядят, как покойники, – заметила Лиза и отвернулась.

– Верно, – подхватил Евсей Наумович. – Ты точно подметила.

– Давай помолчим, Сейка. В такую погоду я люблю медленно идти и молчать. Мы еще наговоримся с тобой.

Евсей Наумович кивнул и локтем прижал к себе ее руку. Он еще не совсем освоился с незнакомым образом молодой женщины в модной и, видимо, дорогой одежде.

«А не напрасно ли я все это затеял? – думал Евсей Наумович, ступая по белому свежему насту. – Это совсем другая женщина, совсем другая».

Им вновь овладела робость.

Молча миновав арку, они приблизились к подъезду. Стараясь выглядеть молодцом, Евсей Наумович набрал шифр кодового замка, распахнул дверь и галантно посторонился, пропуская Лизу. Войдя следом, Евсей Наумович ступил на площадку и обомлел. У лифта, в терпеливом ожидании кабины, стоял Аркаша-муравьед со своим зверюгой.

И для Аркадия появление Евсея Наумовича с такой дамочкой оказалось некоторым сюрпризом, о чем свидетельствовал его и без того вытянутый муравьедовый нос.

– Какая красивая собачка! – воскликнула Лиза. – Это что за порода?

– Сенбернар! – буркнул Аркадий, задетый столь легкомысленным определением.

– Такая собачка если вцепится – пиши завещание, – каким-то подхалимским тоном промямлил Евсей Наумович, желая умаслить соседа, вывести его из состояния столбняка.

«Вот гад, – подумал Евсей Наумович. – Не спится ему со своим хвостатым оборотнем. Мало того что втянул меня в историю с мертвым младенцем в мусорном баке, он еще мне и эту подлянку подкинул в час ночи. Теперь сплетни пойдут по всему дому, долгоносик хренов. Небось сравнивает свою галошу-жену с Лизой, мудак».

– А как Димка поживает? – беспечным тоном произнес Евсей Наумович.

– Как ему поживать? – мрачно буркнул Аркадий. – Живет себе. С компьютером.

– У Аркадия очень талантливый сын. Димка. Знает три языка в совершенстве, – Евсей Наумович повернулся к Лизе. – Такой вот молодой человек.

– Сейка, у тебя нос желтый! – засмеялась Лиза. Евсей Наумович растерянно покосился на кончик своего носа, дотронулся ладонью.

– Это пыльца. От мимозы, – произнес Евсей Наумович и подумал тоскливо: «Сейка! Это ж надо? И так громко. Теперь весь дом меня станет так называть».

Евсей Наумович с ненавистью посмотрел на сенбернара, да и хозяину собаки мимолетно досталось, как свидетелю его позора.

Аркадий это почувствовал и, не дожидаясь лифта, поспешил вверх по лестнице. Пес, тяжело вскидывая бабий зад, поспешил за хозяином, то и дело оборачивая свою лохматую башку назад. С упреком глядя большими желтыми бельмами на Лизу, словно догадываясь о ее малопочтенной профессии.

Лиза подтянула одеяло к подбородку и поднесла сигарету к губам. Табачный дымок плыл к высокому потолку правильными кольцами. И строго друг за другом. Кольца закручивались в пышные крендели, расширялись и растворялись, оставляя сладковатый запах дорогих сигарет.

– Лихо это у тебя получается. Я так не умею, – проговорил Евсей Наумович. – Правда, я и курить толком никогда не курил. Берег здоровье.

– И карман, – обронила Лиза.

– И карман, – раздраженно подтвердил Евсей Наумович.

– Сберег?

– Карман?

– Здоровье.

– Относительно, – вздохнул Евсей Наумович.

– То-то на кухне у тебя лекарствами пахнет.

– Корвалол. Помогает как снотворное.

– Теперь-то ты уснешь как миленький, – засмеялась Лиза и добавила: – А ты, Сейка, молодец. С виду и не скажешь, что такой молодец.

– Старая школа, – польщенно проговорил Евсей Наумович и потянулся к ней рукой.

– Смелее, Сейка, чего уж там, после всего, что было, – Лиза подхватила его кисть и накрыла ею свою грудь. – Наслаждайся. И мне приятно.

– Правда? – Евсей Наумович глупо улыбнулся, но тотчас подавил гримасу, не хотелось выглядеть идиотом.

Кожа груди передавала ладони ощущение замши, а твердый наперсток соска обострял ощущение, пробуждая новое желание.

– Не торопись, Сейка, у нас все впереди. Если ты не уснешь.

– Вот еще, – вяло пробормотал Евсей Наумович.

– Как зовут ту тетку, на которую, говоришь, я похожа? – вспомнила Лиза.

– А. тетку зовут Наталья Николаевна Гончарова, – ответил Евсей Наумович и добавил с легкой досадой: – Раньше имя этой женщины знал каждый школьник.

– Раньше, – подхватила Лиза, – раньше, Сейка, осмотр в диспансере был бесплатным, а сейчас – плати, да не мало.

– Почему?! – запротестовал Евсей Наумович. – Кажется, в таких диспансерах и сейчас бесплатно.

– Для белого человека – да, – подхватила Лиза. – А я приезжая, живу без прописки, как птичка.

– Ну? – Евсей Наумович приподнялся и сел. – Как же так?

– Ты, Сейка, тем меня и подкупил, что не лез с расспросами в прошлый раз. И мне не пришлось врать, что я из крутой семьи: отец – профессор кислых щей, а мать – академик. Хватит, что назвалась Луизой. С тобой мне было легко, Сейка. Потому я сразу и узнала твой голос по телефону.