Сезон Колдуна

Телепортация не относится к тем приёмам, которые можно назвать эффектными в плане зрелищности. Дрожь воздуха вокруг меня, вызванная искажением пространства, была совершенно незаметна в урагане посреди пробудившейся точки выхода. Я буквально чувствовал, как магия проходит сквозь тело, наполняя его бушующей первозданной энергией. Я вбирал её в себя, позволял растечься по венам, биться с кровью в сердце, затуманить разум. Маги и волшебники – а последние особенно – часто прибегают к подобным «подзарядкам» и, по негласной статистике, шестая часть их оказывается неспособна пересилить магию, растворяясь в ней, становясь её частью. Я считал, что поступаю разумно, используя не полноценную точку выхода, а лишь её относительно слабое ответвление, но даже так приходилось прикладывать некоторые усилия, чтобы оставаться в реальности.

Что же касается ощущений при перемещении, то вся «эффектность» сосредоточена в них. Мне показалось, будто я за долю секунды разогнался до первой-второй космической скорости и так же резко остановился. В глазах потемнело, а некоторые внутренние органы ощущались так, словно они решили устроить бурную вечеринку, и теперь печень проснулась в туалете в окружении воздушных шариков и клюшек для гольфа, селезёнка кричит откуда-то, чтобы с неё сняли чучело оленя, сердце и правое лёгкое обнаруживают на себе одежду пожарных, которые лежат связанными в углу, и каждый из них думает: «Силы небесные! Да как до такого дошло?!»

Отвыкший от прыжков, я упал на колени и закашлялся, борясь с приступом тошноты. Однако даже это положение показалось слишком неустойчивым и мне пришлось лечь на спину и закрыть лицо руками. Когда мир вокруг перестал бешено вращаться и ко мне вернулось осознание того, что земля на самом деле находится внизу, а небо вверху, а не наоборот, я убрал руки от лица и медленно открыл глаза.

Небо и впрямь было сверху. Почти зимнее, густое и неподвижное, бледно-лиловое. Оно было повсюду, раскинулось, окружило меня. Снежинки появлялись из ниоткуда и падали, кружась, на лицо, ощущаясь на коже как лёгкие прикосновения маленьких ледяных иголочек. Кольцо, которое должно было согревать меня, вероятно, отключилось во время резкой телепортации. Я медленно поднял руки и постучал костяшкой указательного пальца по янтарю. Тёплое оранжевое сияние вновь окутало меня, снежинки перестали падать на лицо – они таяли за несколько сантиметров до кожи и оседали на ней мелкими капельками воды. В тот момент, когда казалось, что можно бы ещё долго лежать так, не двигаясь, не вспоминая о проблемах, зазвонил мобильник.

– Чего тебе надо? – вяло спросил я, с трудом поднимаясь и усаживаясь, скрестив под собой ноги.

– Тесла, ты где? – спросил Олег.

– Я мог бы продолжить отвечать вопросом на вопрос, но…

– Если ты в аэропорту, мой тебе совет: сваливай оттуда как можно скорее.

– Что так? – поинтересовался я всё тем же ленивым тоном. – Нанесёшь ядерный удар?

– Заткнись и слушай, – рявкнул он, – через десять-пятнадцать минут там будут «маски-шоу», ясно?! И тогда мне будет плевать, там ты или нет! Икрамов не отвечает на звонки. Если с ним что-то случилось, я его подыхать не брошу. Вот в чём наша с тобой разница, Тесла!

Я многозначительно хмыкнул.

– Всё сказал? У меня здесь свой интерес, так что я останусь на столько, на сколько сочту нужным.

– Катись к чёрту! – прошипел Вещий.

Я убрал телефон во внутренний карман, встал и, осмотревшись, сказал:

– Уже прикатился.

Мне здорово повезло, что защитный медальон не отключился так же, как кольцо, иначе я вряд ли прожил бы дольше нескольких секунд. Защитное поле то и дело вспыхивало, отражая атаки десятков чертей, нападавших со всех сторон. Оно с успехом справлялось со своей задачей, но, проклятье! их было слишком много! В итоге они могли использовать своё количественное преимущество, чтобы грубым подбором найти брешь или хотя бы слабое место в защите. Я достал пистолет, снял его с предохранителя и крикнул:

– Отступитесь! Я не хочу стрелять по вам, но если вы не остановитесь…

Они, казалось, не слышали меня.

Я замер, всматриваясь в белесую пелену. Где-то в её глубине, а может быть и за ней, слабо светились огни аэропорта. Что-то едва заметное, почти прозрачное, металось в густом тумане вокруг. Черти, если захотят, могут запросто стать невидимыми человеческому глазу, и мне следовало бы подумать об этом и сварить ещё какого-нибудь зелья, чтобы различать их. Сейчас же, мне не оставалось ничего, кроме как стрелять наугад в надежде на то, что они хотя бы испугаются и разбегутся.