Сезон охоты на кротов

— Я вас прошу замолчать, потому что если вы произнесёте то, что вертится у вас на языке, я дам вам пощечину. Вас совершенно не касается то, что я делаю во внерабочее время. Это раз. Во-вторых, никто не давал вам права лезть в мою личную жизнь, а тем более — мою постель, если вы на нее намекаете. Поэтому держите ваши грязные намеки при себе. Если бы не библионочь, я бы подала заявление об уходе прямо сейчас… Но, будьте уверены, оно будет лежать у вас на столе сразу после окончания мероприятия. Работать в коллективе, руководитель которого распространяет сплетни, инициирует травлю в отношении коллег и учеников, я не буду.

— А деньги брать от уголовника вы можете? — попробовал съязвить Василий Егорович.

Виктория выпрямилась.

— Вас же не это смущает, верно?

— В каком смысле?

— В таком, что всем известно, сколько денег в качестве пожертвований вы принимаете от Игоря Авитова, имеющего непогашенную судимость за мошенничество в особо крупном размере и по счастливому стечению обстоятельств являющемуся владельцем крупной сети компьютерных магазинов.

Директор встал. Сейчас они могли смотреть друг другу в глаза. Виктория кивнула:

— Все верно. Никого не касается то, что сделал человек, если он получил свое наказание. Но точно так же вы не имеете права клеймить кого-то, кто даже не признан виновным. Презумпция невиновности защищается Конституцией, слышали о таком? — Она развернулась и направилась к выходу из кабинета, дернув защелку, с грохотом распахнула ее, буквально столкнувшись с Александрой.

Та окинула взглядом Викторию и директора, быстро прошмыгнула в кабинет, втянула назад упиравшуюся Викторию:

— Вик, по семейным обстоятельствам возьми отпуск, если нужно. Это нормально — такая ситуация… Я подхвачу с библионочью Что там с ней осталось, уже почти все готово, ребят всех я знаю, программу тоже. Василий Егорович, надо поддержать Викторию и Дениса Илантьева. Кто, если не мы?!

Директор опустился в кресло, устало положил голову на руки.

— А если его все-таки осудят? А он все это финансировал?!

— И что? — Александра повела плечом. — Он финансировал до того, как что-то стало известно. И мероприятие пройдет в любом случае, когда ничего еще точно не будет известно. Вы покажете свою человечность и справедливость. Это станет хорошим сигналом и для учеников, и для учителей, и для начальства — вы не бросаете своих коллег в беде! Ведь это беда, натуральная беда!

В глазах директора мелькнуло сомнение.

— А если…

— Да не будет никаких «если», — Александра вскинула руки, будто защищаясь. — По-человечески зато получится… Вик, ты согласна?

Виктория пожала плечами: ей было уже все равно.

* * *

Виктория выходила из кабинета директора, когда в сумке завибрировал сотовый.

— Виктория Владимировна Римская? — незнакомый мужской голос заставил остановиться и нырнуть в школьный туалет.

Прикрыв за собой дверь и отгородившись от шума, ответила:

— Да, это я. Кто говорит?

— Это адвокат господина Илантьева. Меня зовут Вадим Андреевич Соколов. Вы сейчас можете говорить?

Низкий, бархатисто-располагающий голос с учительски-четкой дикцией и неторопливостью заставлял вслушиваться в речь, привлекал к себе внимание. Тори сперва кивнула, потом сообразила, что собеседник ее не видит и отозвалась:

— Я вас слушаю.

— Хорошо. Я сейчас нахожусь у Антона Сергеевича. У нас с ним к вам просьба будет небольшая. Я сейчас передам Антону Сергеевичу трубку, чтобы у нас с вами не приключился испорченный телефон.

Виктория шумно выдохнула, прислонилась к стене. По школьному коридору рассыпался трелью звонок, шум и гам усилился, но почти сразу стих — начался урок. Тори дернула ручку двери, выглянула. Убедившись, что рядом никого, вышла и торопливо направилась к библиотеке.

В трубке прошелестел голос Илантьева.

— Виктория… Тори.

— Да, Антон, я слушаю, — она взбежала на второй этаж, свернула в коридор. Сердце билось учащенно, но она списывала это на быструю ходьбу. И старалась, чтобы голос звучал ровнее и сдержаннее. «Ты всего лишь случайная знакомая», — напомнила она себе, отпирая дверь библиотеки.

— Вы сейчас где находитесь?

— На работе.

В его голосе почудилось разочарование:

— А, ясно. Но вы ведь планировали быть у меня дома?

Виктория почувствовала, как к щекам прилила кровь. Дотронулась ладонями, будто надеясь сбить пламя, кивнула:

— Да, конечно, я ведь обещала присмотреть за Бонифацием. С ним вес в порядке, не беспокойтесь, Антон, я с утра пришла и выгуляла его.

— Пришла? Я думал, вы останетесь у меня, переедете… Мне, право, очень неловко, — он озадаченно откашлялся.

— Не обращайте внимание, мне так даже удобнее, — заверила Тори, поймав себя на ощущении небольшого торжества: она не прислуга, она просто помогает ему с собакой.

Илантьев вздохнул:

— Как знаете… Но я о другом. Адвокат… Вадим Андреевич… считает, что кое-что в материалах дела может сыграть на мое скорейшее освобождение. И я кое-что вспомнил. И мне нужна… очень нужна… ваша помощь.

Виктория замерла, не зная, как реагировать на просьбу Илантьева. Решила сперва услышать ее содержание.

— Да, а в чем дело?