Сфера

Тед прав, подумал Норман. Гарри определенно перевозбужден. Откуда только взялась эта оживленность, быстрота. Обычный медлительный сарказм Гарри исчез, уступив место очень открытой, веселой манере общения. Что-то вроде смешливого равнодушия ко всему, непонимание того, что важно, а что нет. Он говорит, что не может раскусить код. Говорит, что не помнит, что произошло внутри сферы, или как он попал туда. И даже не похоже, чтобы это его заботило.

— Гарри, когда ты только что вернулся из сферы, ты казался обеспокоенным.

— Вот как? Кошмарная головная боль, ее-то я помню.

— Ты настаивал, что нам следует срочно подняться на поверхность.

— Вот как?

— Да. Почему?

— Бог знает. Я был так измучен.

— Ты говорил еще, что нам опасно здесь оставаться. Гарри улыбнулся.

— Норман, не принимай все это так близко к сердцу. Я не знаю, как я входил и выходил.

— Гарри, нам нужно, чтобы ты все это вспомнил. Если ты вдруг вспомнишь, скажи мне, ладно?

— Ой, ну конечно, Норман. Разумеется. Можешь на меня положиться, я сразу тебе все расскажу.

Лаборатория

— Нет, — сказала Бет. — Все это ерунда. Прежде всего, там, где морским обитателям не приходилось раньше сталкиваться с людьми, они не обращают на них никакого внимания, пока их не начинают убивать. Но водолазы ВМС никого не убивали. Во-вторых, взболтав дно, водолазы должны были обнажить что-то питательное и, напротив, привлечь животных. И в-третьих, многих животных электричество привлекает. Да даже если не брать все это в расчет, креветок и прочих животных электричество сюда не привлекло.

Она изучала креветок под сканирующим микроскопом.

— Ну, а как он?

— Гарри? Не знаю.

— Но с ним все в порядке?

— Я не знаю. Думаю, да.

Не отрываясь от линз микроскопа, она сказала:

— Он рассказал тебе что-нибудь о том, что произошло в сфере?

— Еще нет.

Она покрутила рычажки, затем недоуменно качнула головой:

— Я с ума сойду.

— Что такое?

— Дополнительные пластины в спинном хребте.

— И что это значит?

— Еще один новый вид.

— «Креветус бетус»? — засмеялся Норман. — Твои открытия опережают одно другое, Бет.

— Угу… Я проверила заодно и веерников, потому что мне показалось, что у них необычное радиальное расположение поросли. Они тоже оказались новым видом.

— Грандиозно, Бет.

Она развернулась и взглянула на него:

— Нет. Не грандиозно. Сверхъестественно. — Она включила интенсивный свет и принялась препарировать одну из креветок. — Так я и думала.

— А что такое?

— Норман, — сказала она, — мы не видели признаков жизни здесь, на дне, в течение дней, — и вот внезапно за последние несколько часов мы обнаружили три новых вида? Это ненормально.

— Мы не знаем, что нормально на глубине в тысячу футов.

— Послушай меня. Это ненормально.

— Но, Бет, ты же сама сказала, что мы просто не замечали тех же веерников раньше. Да и креветки и спруты — разве не могут они мигрировать, проходить через эту область и все такое? Барнс говорит, что им никогда не приходилось опускать ученых на эту глубину так надолго. Может, эти миграции — нормальное явление, мы только не знаем об этом.

— Я так не думаю, — возразила Бет. — Когда я выходила, чтобы собрать этих креветок, я почувствовала, что поведение их нетипично. С одной стороны, они слишком близко держались друг к другу. Креветки на дне соблюдают определенную дистанцию по отношению друг к другу, примерно около фута. Эти же словно слиплись. К тому же, они двигались так, как будто собирали корм, но здесь на дне нет никакого корма.

— Никакого, о котором нам было бы известно.

— Ну, эти-то креветки не могут вообще ничем кормиться, — и она показала на препарированное животное. — У них нет желудка.

— Ты что, смеешься?

— Посмотри сам.

Норман глянул, но разрезанная креветка мало о чем могла сказать ему — просто розовая мясистая плоть. Она была разрезана по неровной диагонали. Бет устала, подумал Норман, она уже не может работать эффективно. Мы должны выспаться. Мы должны убраться отсюда.

— Внешний их вид обычный, за исключением дополнительного хвостового плавника, — сказала она. — Но внутри она вся перекрученная. Да эти животные просто нежизнеспособны — ни желудка, ни органов выделения. Это животное похоже на плохую имитацию креветки.

— И все же это живые креветки.

— Да, — согласилась она, — это правда. — Бет выглядела просто несчастной.

— А спрут был вполне нормальным внутри…

— В действительности, нет. Когда я препарировала одного, я обнаружила, что у него отсутствует несколько жизненно важных структур. У него не было нервного центра.

— Ну…

— И у него нет жабер, Норман. У спрута должна быть длинная жаберная структура, для газообмена. Но ее не было. У этого спрута не было дыхательного аппарата, Норман.

— У него должен был быть такой аппарат.

— Говорю тебе — не было. Мы находим здесь, внизу, невозможных животных. Животных, каких не может быть.

Она отвернулась от яркой лампы, и он заметил, что она чуть не плачет. Руки у нее дрожали, она быстро опустила их на колени.

— Ты очень обеспокоена, — заметил Норман.

— А ты нет? — Она приблизила к нему лицо. — Норман, все это началось, когда Гарри вернулся из сферы, ведь так?

— Кажется, да.