Сфорца. Меч, любовь и алхимия

Тогда впервые появился каттеринг- известнейший повар Эпохи Возрождения Мессинбурго даже составил подпробный перечень всего, что команда поваров и обслуги должна привезти с собой, если приходится выезжать в загородное поместье для организации банкета.

Среди поваров также существовало строгое разделение, один готовил тесто, другой цыплят.

Банкеты часто имели очень сценографию, включали преставления музыкантов, жонглеров, декламаторов стихов, ддлились много часов, иногда целые дни, а иногда и несколько дней.

Банкеты проходили и во время Великог поста, но менялись продукты, часто использовали речного угря, осетра, икру. В связи с этим интересно, что некоторые магазины, продающие икру и осетровые. существовали в руках одной семьи пятьсот лет, например магазин на виа Маддзини в Ферраре просуществовал до 1938 года и прекратил свое существование лишь из-за антисеитских законов Муссолини, хозяйка магазина была еврейкой. Новые хозяева сохранили магазин до 1970 года. И сегодня уже совсем другие владельцы возрождают старые традиции.

Но Катерине Имола казалась деревней после Милана. И несмотря на празднование и развлечения, девушка чувствовала: что-то не так. О муже не было слышно, сообщений, что пора отправляться в Рим, не приходило. Вместо недели свита задержалась в Имоле на две, потом дольше.

В это время в Риме предотвратили покушение на Джироламо. В нем обвинили кардинала Джулиано делла Ровере и патриарха Венеции, и, хотя непосредственных «покусителей» на убийство поймали, Папа приставил к Джироламо своего телохранителя и порекомендовал воздержаться от поездок. Также решили отложить прибытие в Рим молодой жены.

Катерине направили письмо о небывалой для мая жаре, плохом воздухе Рима, к которому миланская девушка не приспособлена, придется немного подождать. пока спадет зной. Но она не получила письма. Прежде чем послание прибыло, она проявила инициативу и покинула Имолу, чтобы отправиться в двенадцатидневное путешествие в Рим.

24 мая она, наконец, оказалась всего в 14 километрах от Вечного города. Придворные сбились с ног, готовя подарки и украшая парадные залы, чтобы отдать дань уважения союзу кланов Сфорца и Риарио. В семи километрах от городских ворот миланцев встретил большой отряд всадников, одетых в черный шелк и бархат, несмотря на жаркое майское солнце. По мере того, как процессия приближалась, в поле зрения появился штандарт с розой Риарио. Спустя четыре года молодожены снова увидели друг друга. Зрители были в восторге: когда граф и графиня сошли с лошадей, они «взяли друг друга за руки, поцеловались и обнялись».

Джироламо в свои 34 года выглядел просто ужасно. Бессонные ночи в боязни за свою жизнь, неуемные пиры и разврат не добавили ему красоты. Катерина не повела и бровью, лишь выразив радость от воссоединения с мужем.

***

На следующее утро юная графиня впервые увидела Вечный город. Это было воскресенье Пятидесятницы, один из самых главных праздников в году, когда римляне надевали лучшие одежды и украшения, чтобы отпраздновать сошествие Святого Духа и рождение церкви.

Катерина набросила плащ из золотой парчи и темного шелка, который открывался, показывая во всей красе малиновое платье. Ох, какое же это было платье! На рукавах был узор из парчи, а сапфиры, изумруды и рубины из далекой Индии, разных форм и размеров, украшали шею и пальцы. Из-за тяжести драгоценных камней ей пришлось идти медленнее, чем обычно.

Шесть тысяч всадников появились со всех сторон и окружили Катерину, когда она направлялась к собору Святого Петра. Ей отвели почетное место, и пришлось три часа присутствовать на торжественной мессе. Камни тянули вниз, но Катерина знала, как себя вести.

Впервые встретив Его Святейшество, Катерина сделала то, чему ее учили: она опустилась перед ним на колени и поцеловала носок красной бархатной туфельки. Папа приказал привести к нему Джироламо и повторить церемонию их бракосочетания. Никакой поспешности после финансового контракта, никаких церемоний по доверенности: то, что папа соединил, никто не сможет разорвать. Затем понтифик преподнес невесте собственный подарок. Он снял с ее шеи жемчужное ожерелье, подаренное мужем накануне вечером, и заменил его другим, роскошным, с крупными, идеально круглыми жемчужинами чистейшей белизны из папской сокровищницы.

***

Анонимный отчет рыцаря, сопровождавшего Катерину Сфорца из Милана.

«На следующее утро, в розовый пасхальный день… она села на коня… и чудесным строем начала въезжать в Рим, и все мы вместе возле вышеупомянутой мадонны. Ее Светлость была одета в плащ из черной и булатной парчи, малиновую цыганскую куртку раксо с рукавами из черной парчи и красиво украшенную драгоценностями.