Сгоревшая под дождём

Я села на кровать и положила её голову к себе на колени.

– Я здесь, – сказала я, стирая слёзы с её бледного лица, – я слушаю тебя.

– Зина, – повторила она громче. – Уйди сейчас. Я тебе потом всё расскажу.

Конечно, я не стала сопротивляться Ксении и удалилась. Придя на кухню, я первым делом выпила два стакана воды. К счастью, Андрей Иванович уже уехал на ферму, ибо я не обнаружила на вешалке в гостиной его дубленки.

Ксения сдержала своё обещание. Через пять-шесть часов она очнулась ото сна, приняла душ и вышла в белом тёплом белом халате и тапочках в гостиную, где я всё это время её терпеливо ждала. Она села в кресло напротив меня и взяла со стола чашечку чая, который я для неё приготовила. Я глядела на неё с жалостью и сочувствием, и это её изрядно развеселило. Она вдруг рассмеялась и отвела взгляд в сторону. Она вела себя так непринуждённо, что ко мне в голову даже закралась мысль, а не приснилось ли всё это мне.

– Что тебя так веселит? – пожала я плечами, продолжая всматриваться в её сияющие глаза.

– Зина, я так счастлива, – призналась она с улыбкой, но без особой радости в голосе. Похоже, было всё – таки что – то, что омрачало её счастье.

– Счастлива?! – вскрикнула я. – Господи, Ксения, по-моему, ты до сих пор бредишь.

– Нет, – помотала она головой, – точно тебе говорю. Так счастлива я не была никогда. А если сбудется моя главная надежда, я стану самым счастливым человеком на свете.

– Какая ещё надежда?

Девушка молчала. И я решила, что она просто дразнит меня.

– Ну – ка, признавайся, – не отставала я.

– Я бы предпочла рассказать тебе всё через пару недель. Но ты меня, конечно, в покое не оставишь. Поэтому придётся это сделать сейчас.

Когда я пришла на вечеринку, в актовом зале было полно народу, поэтому я сильно заволновалась и дабы не привлекать к себе лишнего внимания, встала у окна и начала наблюдать за коллегами. Одни танцевали, другие пили шампанское, третьи просто стояли у стен и общались друг с другом. Я почувствовала себя лишней на этом весёлом празднике. Я стояла в одиночестве, и никто не подошёл даже поздороваться со мной, не говоря уже о том, чтобы предложить потанцевать или выпить. И я уже собралась уходить, как вдруг поймала на себе суровый взгляд Садовского. Он стоял в компании приятелей, в которой, кстати, был и Дмитрий Сергеевич, и о чём-то говорил с ними. В руках у него был стакан с коньяком, который он постепенно опустошал. За всё то время, что я работала в клинике, он ни разу не глядел на меня с такой явной ненавистью. Даже в тот день, когда он отказался работать со мной, он выглядел не таким агрессивным. Сейчас же он был похож на разозлённого быка. Голова его выдвинулась вперёд, глаза налились кровью, и он так крепко держал этот стакан в своей руке, что я подумала, тот сейчас лопнет. И ты знаешь, мне впервые захотелось задать ему такой вопрос: «Отчего ты на меня злишься?» Я и в самом деле не понимала, за что меня можно ненавидеть. И страшно хотела это выяснить. Но подходить к нему долго не решалась, а когда всё-таки осмелилась и двинулась ему на встречу, обнаружила, что он сильно пьян и говорить с ним нет смысла. Потому развернулась и уже было покинула зал, но он подбежал ко мне и больно схватив за руку, спросил:

– Ты ко мне шла?

Язык его заплетался, голова качалась, но он продолжал меня крепко держать.

– Нет! – отрезала я и попыталась высвободиться, но у меня не хватало сил.

– Пойдём, – сказал он и быстро потащил меня куда-то. Сопротивляться было бессмысленно, и я покорно следовала за ним. Мы шли по коридору молча, и остановившись возле своего кабинета, он открыл дверь ключом, который достал из кармана брюк, и толкнул меня вперёд. Войдя в кабинет, он закрыл его с внутренней стороны на ключ, что сильно меня насторожило. Я надеялась, что сейчас он примется о чём-то говорить со мной. Но… в ту ночь он больше не сказал ни слова. Он силой затащил меня на диван в углу кабинета и принялся снимать мои колготки. Тогда я ударила его в грудь и стала умолять не делать этого. Я не кричала, старалась говорить с ним спокойно.

– Ты ведь завтра сильно пожалеешь об этом, не надо, – сказала я. Тогда он влепил мне пощёчину и продолжил исполнять задуманное. И вдруг я почувствовала невыносимую жгучую боль, от которой невольно закричала, а из глаз моих покатились слёзы. Но ему не было дела до моих страданий. Он навалился на меня всем телом и прижался своим горячим лбом к моему лбу. От боли мне сделалось очень дурно, голова кружилась, тошнило. Я чувствовала, как по ногам течёт кровь. Мне стыдно признаваться, то в те минуты я совсем не испытывала отвращения к моему мучителю. Я и не думала никого звать на помощь, и даже когда вскрикнула от боли, побоялась, что меня кто-то услышит из сотрудников и прибежит спасать меня. Несмотря не все мои физические муки, я не хотела, чтобы этот момент кончался, ведь я наконец была с ним. Я чувствовала его дыхание, я слышала биение его сердца, я чувствовала его прикосновение. Наши руки сомкнулись. И я подумала, что если он сейчас разомкнёт их, то я непременно умру.