Шадари. Наследница древних

Ящер без колебаний полоснул себя по руке, и я поспешно смочила в его крови заранее подготовленную тряпицу. Потом провела ею по обезображенной части лица и шеи Фиази. Сразу запустила целительское плетение для нейтрализации яда и очищения крови.

Обычно для того, чтобы убрать шрамы, задействовали плетение регенерации. Оно относилось к среднему уровню, и должно было восстановить поврежденные участки кожи. Правда, в обычных случаях нужно накладывать несколько таких последовательно, давая организму передышку в день-два. Так что удаление шрамов – достаточно длительный процесс. Но лишь в том случае, если брать жизненную энергию у самого пациента, как делают местные целители. В моем случае это необязательно. И я могла повторять воздействие сколько угодно, трансформируя шад в нужную энергию. Если не хватит резерва, восстановлюсь и продолжу. К счастью, мой источник теперь при медитации заполняется за пять минут.

Но в случае Фиази дело осложнялось наличием особого яда, мешающего действию плетения регенерации. Так что лечение будет проходить в два этапа.

Все, затаив дыхание, наблюдали за операцией. Вначале изменения шли крайне туго и медленно. Яд усиленно сопротивлялся целительскому воздействию. Ящеру пришлось несколько раз разрезать себе руку, пока не начало получаться. Такой мощный одновременный напор: целительское плетение плюс кровь алкара, многократно повторенные, заставили черноту отступить. Неохотно, но она все же исчезала.

От напряжения и того, что приходилось постоянно пользоваться углубленным истинным зрением, у меня на лбу выступил пот. Ощутила, как кто-то осторожно протирает тканью мое лицо и, не глядя, улыбнулась Найе. Узнала ее по ауре.

Протяжно выдохнула, когда яд окончательно убрался из организма. Теперь предстояла кропотливая работа по восстановлению лица! Но по сравнению с тем, с чем удалось справиться, это уже не так трудно.

Медленно, но верно кожа Фиази приобретала первоначальный вид. Страшные шрамы рассасывались, им на смену нарастала новая кожа. Она была чуть светлее оттенка, что был на другой половине лица, но несколько дней на солнце исправят ситуацию. И думаю, Фиази точно придираться не станет к таким мелочам.

Я представила, каково это – столько лет жить так, как она, боясь даже в зеркало на себя посмотреть, без всякой надежды на исцеление, и поежилась. И врагу такого не пожелаешь!

Когда все закончилось, спина и руки болезненно ныли от постоянного напряжения. Прислушавшись к внутренним ощущениям, поняла, что прошло не меньше трех часов.

Растирая затекшую шею, оглянулась и увидела, что остальные по-прежнему не спят. Их взгляды прикованы к преображенному лицу Фиази, и в них читаются восхищение и одобрение.

– У тебя получилось, – одними губами прошептал Питер, похоже, уставший не меньше моего.

Все это время он так и просидел, сжимая маленькую ладошку девушки. Его взгляд выражал такую радость и благодарность, что у меня сердце защемило.

– Получилось, – подтвердила я. – Выводить из сна я ее пока не буду. Запущу еще плетение общего оздоровления. А вам всем не мешало бы отдохнуть.

– Как и тебе, – заметил Натан. – Выглядешь совершенно измотанной.

– Как и чувствую себя, – слабо улыбнулась и поплелась к своему покрывалу.

Друзья тоже не заставили себя упрашивать. Питер же подтащил свою импровизированную постель к Фиази и устроился рядом.

Уже через несколько минут все, кроме Натана, сладко посапывали. Он же решил подежурить первым.

Проспала я всего часа три, но чувствовала себя вполне отдохнувшей. Может, сказалась эйфория от удачно проведенной операции, или то, что большая концентрация шад давала свое. Как бы то ни было, сна уже не было ни в одном глазу.

Оглядев мирно сопящих друзей, поняла, что Натан до сих пор дежурит, сидя у входа в пещеру. А ему тоже не мешает отдохнуть!

Стараясь двигаться бесшумно, пробралась к выходу и увидела сидящего в тени раскидистого дерева мужчину. Он чистил оружие и выглядел, как всегда, совершенно спокойным и невозмутимым. Хотя глубокие тени под глазами выдавали, насколько он устал.

Сердце защемило от накатившей нежности, и я, повинуясь невольному порыву, подошла к нему и села рядом. Он, хоть и заметил мое приближение, вида не подал. Лишь вложил меч обратно в ножны.

Я положила голову на его плечо и ласково провела ладонью по груди.

– Ты как?

Некоторое время Натан, напрягшийся от этого прикосновения, молчал, потом осторожно убрал мою руку и поднялся.

– Пойду спать. Через четыре часа разбудишь Найю для дежурства.

– Натан, – к горлу подкатил ком от нахлынувшей обиды.

Ну почему он такой? Почему опять отталкивает? Мне казалось, после нашей последней близости что-то изменилось. Натан должен был понять, что для меня важен! И что ошибается, считая, что от него мне нужно лишь удовлетворение физиологических потребностей. Я уважаю его, как личность, даже восхищаюсь им. Не хочу терять. Далеко не уверена, что у нас что-то получится в итоге, но готова попробовать. Только как это сделать, если ведет себя так холодно и постоянно отталкивает?