Шаг к цели

Время от времени Келер интересовался у меня впечатлениями. Отвечал я уклончиво, да и не те объемы у меня намечены, чтобы такой размах сравнивать. Промышленник вызывал неподдельное уважение, чуть ли не во все нюансы погружался, своих работников знал по именам, не всех, естественно, но со старыми точно знаком. У какого-то престарелого работника интересовался здоровьем внучки, у бабки – не перестал ли пить ее дед. Хм, сложно представить, когда в моем мире кого-то из руководства интересуют проблемы в семье. Да, атмосфера царской России, пусть и альтернативного мира, между работником и промышленником вызывает удивление. Это исключение из правил или практика?

– Иван Макарович, так я же напрямую от них завишу, – удивленно ответил Келер на мой вопрос насчет такого его общения с рабочим людом. – Сам посуди, если на них орать и чего-то требовать сверх меры, толку не будет, а камень за пазухой они держать станут и спиной поворотиться окажется опасно.

– Тем не менее у вас штат охранителей, – укорил я его, словно не веря.

– Лихие люди есть, были и будут, – пожал он плечами. – Да и конкуренты, завистники и обиженные имеются, скрывать не стану. Это ведь на поверхности я славный малый, а если работник станет брак гнать, пьяным приходить да ущерб фабрике приносить, то он у меня не задержится.

– Согласен, – принял я его аргументы. – И таким образом дело поставлено на всех предприятиях, в том числе и у конкурентов?

– Гм, могу за свои ответить, – улыбнулся он в усы. – Если говорить откровенно, то в центральной части империи у меня нет конкурентов. Продукцию даже за границу поставляем, а там свои правила игры и на фабриках взаимоотношения другие. Тут, дорогой вы мой Иван Макарович, в дело вступает менталитет и традиции. Наши могут на-гора выдать раз в пять продукции больше, чем немецкие, к примеру, работники, но в определенных случаях. У них там порядок больший, все чинно и рассудительно, у нас-то попроще.

Эх, недоговаривает Роман Романович, но на слове его хренушки поймаешь. И вот мы приехали к зданию фабрики, которую мне предлагают купить за сто тысяч. Одноэтажное, с подвальным помещением. Часть лабораторного оборудования уже поставлена, но не разгружена, цех и вовсе пуст, если не считать каких-то чанов и труб. Гм, а они нужны или нет, эти емкости? Каким способом профессор задумал производить антибиотик – понятия не имею. Эх, сейчас бы сюда Портейга, тот бы с лету во всем разобрался.

– Что-то тут народу не видать, – озадаченно сказал я. – Стройка заморожена?

– Не совсем, – чуть поморщился промышленник. – Пару дней назад у меня случился пожар на одной из фабрик. Потушить-то потушили, но нужно все восстановить, туда людей перебросил. От силы там на пару недель еще работы, все в нормальное состояние приведут, тогда и сюда вернутся.

– И вы готовы почти готовое мне продать, почему? – спросил я его, пытаясь отыскать подвох.

– Данная фабрика заработает как минимум через год, так получилось, что, скорее всего, понадобится расширить данный корпус, – подбирая слова, ответил Келер. – А потом не все ли вам равно, из-за каких причин предлагаю? Хотите – берите, нет… – он развел руками.

– Мне необходимо посоветоваться с Портейгом, возможно, нам часть оборудования не потребуется, – осторожно ответил я.

– Да никто и не требует немедленного ответа! – повеселел Роман Романович. – Иван Макарович, я дам указания сторожам, чтобы вас пропустили, когда захотите тут еще раз все осмотреть. После этого уже и мне о решении сообщите, смету составим, по рукам ударим да договор подпишем! Договорились?

– Принимается, – задумчиво покивал я.

На этом мы и разошлись, а точнее, разъехались. Келер отправился по каким-то своим делам, а я решил посетить больницу и проверить состояние дел. Время-то к вечеру уже, а с утра ничего не ел, почему-то Келер не стал мне предлагать отобедать. Вполне возможно, что он сам-то перед нашим появлением перекусил, а я не успел. Ничего, посмотрю на состояние дел в больнице, а потом уже можно и в ресторан к Марте наведаться. Интересно, как там Катька обустроилась? Черт, вот же еще одна проблема, за которой предстоит присматривать. Что ни говори, а столица может вскружить голову любому, особенно молоденькой девушке, которая толком ничего не видала, а парни все были прямолинейными и наглыми. Ну тут мужики не менее наглые, но они своего рода дипломаты, атаки на женский пол редко в лоб проводят, если только дамы этого не ждут. Слышал я, как один прапорщик знакомился с графиней в ресторане. Дамочке лет под тридцать, а прапорщику от силы двадцать пять, он ее как бы случайно толкнул, потом принялся извиняться, не сводя глаз с волнующего бюста. А та ему в ответ – что, мол, она ножку подвернула и теперь такому наглецу миловидному (так и заявила, губки языком облизнув и глазками стрельнув) придется ее до дома провожать, а то муж, какая жалость, в родовом поместье порядки наводит. Они сразу же сделали заказ на вынос и, весело болтая, под ручку покинули ресторан. Дама, естественно, и не думала хромать. Как говорится, нашли друг друга на пару раз.