Шаг в палеолит

– Почему полюбила, за что? – Мягкая улыбка скользнула по губам девушки. – Скорее – когда. Я ведь дочь Серой Цапли, второй жены Большой Ящерицы, а третьей женой как раз была Белый Цветок. Можно сказать, они были подруги. Много она порассказывала ей о своей жизни, много. А я – тут как тут, сижу, слушаю… Не баловала жизнь Белый Цветок, ох не баловала. Я восхищалась этой женщиной! Я часто думала, а я смогла бы так? Жить среди Старых Людей, терпеть ради сына. Или идти неизвестно куда целых четыре луны без еды, без оружия. Как сберечь сына, если даже себя невозможно защитить? Я представляла… и мне становилось страшно. Белый Цветок постоянно рассказывала об Угохе. Какой он умный, какой добрый, какой храбрый. Как старался быть полезным охотником и смелым защитником во время их трудного похода. И у него это неплохо получалось. И как он любит свою мать. И я видела – так и есть. Угох, считай, на улице жил, прибежит, пока Ящерица не видит, к матери, та ему жалкие кусочки еды суёт, а он, наоборот, сам что-то приносит. А у самого рёбра торчат… Нескладный, вечно побитый, растрёпанный. Это потом он красавец стал, а я полюбила его ещё тогда, и во многом благодаря рассказам его матери. Но, хоть я и сама была ребёнком, уже тогда понимала: если он так любит свою мать, то будет любить свою женщину не меньше. И детей! Слишком рано покидают мальчишки своих матерей: прошло чуть время, и глядишь – они вроде и рядом, а уже далеко. Они же великие охотники, им негоже… Есть где-то мать, ну и ладно… А у матерей вот тут, – приложила ладонь к сердцу Ша-Ша, – болит. Угох был не таков.

– Ты сказала ему об этом?

– Ну что ты, Огненный Цветок, я – чумазая малявка с косичками как мышиные хвосты?! Он тогда и смотрел-то сквозь меня!

– А когда выросла? – не унималась Соле.

– А когда выросла, и он вырос. Такой сразу многим стал нужен. В том табуне толстозадых кобылиц, что носились за ним, меня, тихую, затоптали бы и не заметили, – засмеялась Ша-Ша. – Он и потом, пока ему кулаком не настучала, никак не мог меня разглядеть.

– Я… – что-то хотел возразить Угох, но быстро сдулся под ироничным взглядом Ша-Ша. – Э-э-э… да!

– Значит, настучать по лицу мужчине иногда весьма полезно, – сделала вывод Соле.

– Но, но, но, малышка! – воскликнул под общий смех Хатак. – Что за дурные мысли! Ты чему ребёнка учишь, безобразница! Ручеёк, ты куда смотришь?!

– А что, очень хороший и полезный способ, – смеётся або.

– И ты туда же! – картинно негодует Хатак. – Вот я тебя!

– А спорим, ты меня не стукнешь, рука не поднимется, а я тебя – так запросто, – продолжает веселиться або.

– Меня! Главного охотника племени?! Знаменитого Хатака… – Шлёп! – Ой! – Шлёп! – Ай! Пётр! Что ты сидишь?! – вскричал Хатак, прикрываясь от ласковых шлепков або. – Друга убивают!

Нам весело. Мы на одной волне.

– Уважаемая, не бейте его всего сразу, оставьте немного на потом, – смеюсь я. – И это, Соле, малышка, открою тебе великий мужской секрет… – Все моментально затихли. – Только – тсс, никому! Путь к сердцу мужчины лежит не через тумаки, а через… – Пауза, интрига нарастает. – Желудок!

– Желудок? – Удивлённая Соле не сразу понимает, о чём я.

– Эту скотину нужно лучше кормить! – выкрикиваю я.

Ха-ха-ха! Гы-гы-гы!

– Да, да! – кричат мужики. – Кормить, не бить!

Угох барабанит себе в грудь кулачищами:

– О-го-го, еда, еда! Угох любит, когда Ша-Ша его кормит! Угох не любит, когда Ша-Ша его колотит!

– Скажи, дочка, – спрашивает посерьёзневшая або, – Белый Цветок знала, что ты любишь её сына?

– Знала.

– Почему же она не сказала об этом Угоху? – опять влезла Соле.

– Что бы это изменило в то время? – пожала плечами Ша-Ша. – Он тогда был велик, могуч… всем нужен! А ещё я думаю, Белый Цветок была мудра и видела гораздо дальше, чем я или Угох. Так или иначе, всё случилось, как суждено. У меня был малюсенький шанс, и я его использовала!

– И всё же, Ша-Ша, – ну никак не угомонится девчонка, – сама говоришь – был большой охотник, могучий, красивый, – Соле с сомнением окинула взглядом ухмыляющегося Угоха, – а потом без ноги и без пальцев, а?

– Ну, это, – Ша-Ша озорно подмигнула Соле, – мелочь! Рука, нога… Главное, что гиены не отгрызли самое важное. Я это выяснила очень быстро.

– Неужели это голова? – вздёргивая иронично бровь, тупит Соле.

– Ну и голова тоже… – заливается смехом вместе со всеми Ша-Ша.

Работа для Угоха нашлась, можно сказать, моментально. И поважнее, чем становиться знатным рыбаком. Хотя он и верши ставил, и у коптильни сидел, и вообще хватался за любое дело, только свистни, но самое главное его умение заключалось в другом.