Шаг в палеолит

По большей части беседуем я да Хатак, остальные слушают да на ус мотают. И слушают внимательно. Вот я и сочиняю миф о тех законах и правилах, о мировоззрении, по которым живёт мой народ. Точнее, я хотел бы, чтобы так жил мой народ. А хуже всего, я и сам не очень хорошо понимаю, чего хочу. Одно утешает – чего НЕ хочу, я понимаю намного лучше.

Верю ли я в Бога? Как в некую сущность, породившую всё в этой вселенной, – да. Как в дедушку с добрым лицом и белоснежной бородой – нет. Верю ли я, что всё движется волей его, – да. Верю ли, что следит он за делами нашими и посылает испытания по силам нашим, – абсолютно не верю.

С заповедями ещё сложнее. «Не укради» – однозначно согласен. «Не сотвори себе кумира» – поддерживаю. «Почитай отца с матерью своих» – очень хотелось бы, но неоднозначно. Знаем мы, какие бывают отцы с матерями. Я убеждён: уважение детей ещё нужно заслужить родителям, как бы ни странно это звучало для некоторых. «Не возжелай ни имущества, ни жены, ни т. д. ближнего своего». Желать имущество и т. д. ближнего своего – это понятно, это зависть и жадность. А вот с женой вопрос не так прост. Если кто-то кого-то желает, да ещё по обоюдному желанию, тут даже боги бессильны. Поэтому я сформулировал бы иначе: «Не возжелай ту, которая не хочет, чтобы ты её желал. А в целом не возжелай того, чего ты не достоин». И наконец, «Не убий!» Здорово! Классно! Сам подпишусь тысячу раз под этой заповедью, но… Но как не убить, когда к тебе в дом пришёл человек, чтобы ограбить тебя, изнасиловать твою жену и убить твоих детей! КАК?!! В многоголосом слитном хоре церковников нет внятного ответа на этот простой вопрос. Лишь трудно воспринимаемый бубнёж о милосердии, о всепрощении, о законах Божьих. Нас всё время призывают жить по законам Божьим, а мы всё время соскальзываем на законы человеческие. В результате живём ни по тем и ни по другим. Может, нужно придумать правильные Законы Человечьи, да и жить по ним, и оставить, как говорится, Богу – Богово, а кесарю – кесарево?

Хват, освоившись, копает как трактор, если его не остановить, он всё взроёт до самой Волги. С картошкой, огурцами да, в общем, и с остальными культурами более-менее мне понятно, что делать. А вот как сажать пшено, не ясно. Насыпал в борозды, посмотрим, что выйдет.

Торжественно провёл посадку картошки. Нарезал её по глазкам, дабы увеличить посадочный материал. Погода шепчет – пошли в посадку чеснок, подсолнух, кукуруза, горох. Всё на своих отдельных, отмеченных делянках. В общем, каждому овощу свой срок и место.

Вдруг нарисовалась непростая проблема. Девочка Лисёнок неожиданно для нас, взрослых мужиков, стала девушкой. У неё настали критические дни, а у меня грандиозная головная боль. Хатак, жужелица подкоряжная, ушёл в глухой отказ, мол, ничего не знаю, ничем помочь не могу. Хвата тоже спрашивать смысла не было. Единственное, они дружно родили мысль, что обычно женщины проводят по этому поводу какой-то свой обряд, какой, понятно, не знают. И вообще, ты у нас Большой шаман или кто? Вот ты и думай!

Что тут думать, трясти надо! В смысле, обряд придумывать.

Сама девочка была не столько напугана произошедшим с ней, сколько расстроена. Кое-какие представления о, так сказать, процессе она имела, что делать, как делать. Хоть здесь мне было полегче. Тут, оказывается, о таких вещах девочкам рассказывают заранее, хотя и не говорят, от чего и почему. Уверен, сами не знают, но что за этим следует, просвещают. Лисёнок сильно переживала, кто же проведёт обряд, женщин-то нет.

– Ну, малышка, – присел я на корточки перед нахохлившейся, как воробышек, девочкой, – не будь такой грустной.

– Как же так, дядя Пётр? – подняла она на меня жалобный взгляд. – А как же обряд, а взрослое имя?

– Всего-то! Может, ты забыла, но вообще-то я – Большой шаман Горький Камень. Я сам проведу и обряд, и имя дам.

– У нас обряд проводили старшие женщины, и имя тоже давали они.

– Ты знаешь, как он проходит?

– Нет, нам об этом не говорят.

– И очень хорошо! – обрадовался я. – Зачем нам обряды чужого племени? У нас и свои есть.

– Правда? – несмело улыбнулась Лисёнок. – И имя дашь?

– Я дам тебе самое красивое имя.

– Спасибо, дядя Пётр, – доверчиво прильнула она ко мне. – Ты самый добрый шаман, которого я знаю.

Я гладил Лисёнка по спутанным грязным волосам. Нет, пора уже с этим рассадником вшей что-то делать, да и с этими обносками тоже.

– Дядя Пётр, а твой обряд очень страшный? – вдруг спросила девочка.

– Почему ты так спросила? – удивился я.

– Прошлой осенью одна из девочек после обряда умерла.

«Опа, это что ж такое они там делают?!»

– Ну что ты! Мой обряд совсем не страшный. И от него, уж точно, никто не умирал.

– Это хорошо, – облегчённо вздохнула девочка. – А когда ты его проведёшь?

– Через десять дней, – показал я десять пальцев. – Сама понимаешь, это дело ответственное, нужно подготовиться как следует.

Коварный план, как убить несколько зайцев сразу во время обряда, уже почти созрел в моей голове. Теперь дело за малым – всё сделать правильно.