Шаг в палеолит

– Погоди, старый, – тормознул я его. – Мне кажется, Хват не договорил. Ведь так?

– Да, Великий шаман, я привёз ещё двоих людей, – глядя мне прямо в глаза, твёрдым голосом ответил Хват.

– Вот как? Интересно.

– Учитель, ты поставил меня главным в этом походе с правом решать, что делать, если возникнет неожиданная ситуация. Форс-мажор – сказал ты. Он как раз вот и есть. – Парень слегка замялся, но тут же собрался и твёрдо продолжил: – Прости, Учитель, я не мог поступить по-другому.

– Да? И почему?

– Учитель, тебе нужно посмотреть на этих людей самому, и тогда, возможно, мне меньше придётся объяснять.

Я внимательно окинул взглядом решительную фигуру парня.

– Ну что, старый, пойдём посмотрим, кого притащили эти оболтусы нам в нагрузку.

«Да-а-а…» – мысленно протянул я, глядя на сидящую парочку весьма колоритного вида. Женщина или, точнее, девушка небольшого роста, черноволосая, скорее милая, чем красивая, и очень-очень худая. Но по сравнению с мужиком ещё ничего, тот и вовсе костяной остов. Но зато какой остов! Я не антрополог, но провалиться мне на этом месте, если он наполовину не неандерталец. Ростом он был, пожалуй, с меня, мощные надбровные дуги, глубоко посаженные глаза, слегка выдвинутая вперёд нижняя челюсть, неслабый шнобель крючком и преизрядно волосат. Короче, красив, как гамадрил. Широченные плечи, бочкообразная грудная клетка, длинные руки, всё это когда-то, видимо, покрывали бугры могучих мышц, хилые остатки которых всё ещё виднелись на теле. Но самое поразительное, что левая нога, ниже колена, у него отсутствовала. Шла-шла, а на середине голени обрывалась неровной культёй. Красной, явно не так давно зажившей. А ещё на левой руке – экое одностороннее невезение у мужика – не хватало мизинца и безымянного пальца с частью ладони. Так что на конце руки у него была жуткая трёхпалая птичья лапа. Вот же, итить-колотить, встрял где-то дядя неслабо. Как вообще жив остался с такими ранами. Лишний раз убеждаюсь: всё ж предки, как ни крути, были покрепче на излом.

Увидев меня, подходящего с остальными соплеменниками, он неуклюже стал подниматься, опираясь на массивное копьё. Девушка проворно и, как видно, привычно поднырнула ему под мышку, стараясь изо всех своих слабых силёнок ему в этом помочь. Бросив на секунду полный благодарности и нежности взгляд своих тёмно-карих глаз на девушку, он перевёл его на меня…

Воля, спокойствие, ум и, я бы даже сказал, мудрость – вот что я увидел в этом взгляде. Воистину, глаза – зеркало души. Увидеть такое в глазах записного абоминога – это полный разрыв шаблона.

– Хао, Великий шаман Горький Камень! – густым, слегка рычащим басом произнёс этот монументальный человечище. – Тот, кого звали Угох, по прозвищу Сын Старого, пришёл к тебе, чтобы услышать Слово Судьбы.

Вот так. И не надо быть семи падей во лбу, чтобы понять, что есть Слово Судьбы. Да или Нет. Жизнь или Смерть.

– Что ж, добро пожаловать, тот, кого звали Угох, Сын Старого, и его женщина, к костру племени Русов!

Поздняя ночь. Мы сидим возле рдеющего тихим пламенем костра и молчим. Давно уже накормлены, расспрошены и спать уложены нежданные гости. Впервые за долгие месяцы они наконец сыты, впервые за долгие месяцы они спят крепким спокойным сном, а не в полглаза, вздрагивая и просыпаясь от каждого шороха. Впервые за долгие месяцы они наслаждались теплом живого огня. Удивительные люди! Как говорил Маяковский, «гвозди бы делать из этих людей». Ан нет, уважаемый поэт, мелковато для них это будет. Из них булатные мечи ковать разве что. Я всё время обалдеваю! Если верить науке моего времени, в это время на земле проживает исчезающе малая горстка людей, а какие судьбы! Вот Хатак – воин, философ и путешественник, идущий за неведомым. Або Светлый Ручей – всю жизнь ищущая знаний. Яр и Соле – оловянные солдатики, своей стойкостью заслужившие право на чудо. Или, вы думаете, не чудо, что к ним пришла помощь в виде странного дяди, который и сам незнамо каким чудом пришёл к ним сквозь тьму тысячелетий?

Говорят, Шекспир якобы слизал сюжеты своих бессмертных трагедий с древнегреческих образцов поэзии. Очень может быть. Осталось узнать, у кого слямзили сюжеты греки? Они, точно, совсем не первые на сём поприще.

Приглядитесь, они ежесекундно вокруг нас: драмы, комедии, трагедии… Вот и Угох со своей возлюбленной Ша-Ша. Ша-Ша – значит Тихая. Необычайно правильное имя для этой невысокой и, можно сказать, хрупкой девушки. Но это – тишина молчаливого гранитного утёса! Ну-ка попробуй заедь по нему кулаком. А может, это тишина бездонного лесного озера? Кто из смельчаков рискнёт донырнуть до самого его дна. Угох и жив только потому, что черпает силы из этой тишины.