Шаг в сторону

"Суд не располагает ни одним документом, подтверждающих ваши претензий к господину Пустовых, доктор Миндлин. Из договора следует, что идея шагайки была сначала, в силу стесненных эмигрантских обстоятельств, подарена вам доктором Арензоном, который затем передал ее же фирме господина Пустовых с упоминанием прав доктора Миндлина, которые доктор Арензон считал просроченными. В любом случае, если к кому и могут быть судебные претензии, так это к самому доктору Арензону, но тот, насколько известно суду, бесследно исчез в Сибири вместе с головным экземпляром шагайки."

"Но Пустовых успел заработать миллиарды на принадлежащей нам идее! Он не имел права приступить к серийному производству шагаек, не поинтересовавшись патентной чистотой такой оригинальной идеи!"

"Господин Пустовых?"

"Естественно, мои люди проверили все. И выяснили, что кроме израильского патента, который Миндлин, кстати, уже давно не поддерживает, как это положено для сохранения приоритета, в мировой патентной литературе нет ничего. Патент же выдан на имя Арензона. Сам Миндлин, как биолог, в сути проекта не рубит, о шагайке начисто забыл, автора выгнал нахер и знать его не хотел, пока я не оседлал эту идею и не принял на работу единственного ее автора. И договор у него с Арензоном был своеобразным - все права Миндлину, а автору..." И Пустовых показал суду согнутую в локте руку.

"Ложь, ваша честь! Выдумки Арензона. Я честно определил его долю при получении прибыли. Что? Да потому, что никакой прибыли я от этого проекта так и не получил. Одни убытки, включая оплату поддержки патента, который эти господа у меня украли."

"Но патент, не оплаченный его владельцем, перестает быть патентом! Какие же у вас претензии к господину Пустовых? Я бы еще понял претензии к Арензону, что тот не поставил вас в известность о своих контактах с Сибирью, когда он, спасаясь от долговой тюрьмы, бежал из Израиля, но..."

"Да как он мог поставить этого хама в какую-то известность, если тот не отвечал ни на какие звонки и письма, не платил ни шекеля совладельцу своей компании и палец о палец не ударил для внедрения его идеи, пока не появился Пустовых? - кричала Марьяна Арензон, сжигая взглядом белого от злости Тедди Миндлина. - И вот теперь, когда нормальный предпрениматель получил прибыль, импотент вдруг проснулся и лезет в чужую постель!"

"Я не отвечу больше ни на один вопрос, - рычал Миндлин, - пока из зала не уберут эту сумасшедшую..."

"Протест отклонен. Свидетельница дееспособна. Геверет Арензон, куда девался ваш муж?"

"Что-о? Куда девался Марк в Сибири? Да меня уже много лет не интересовало, куда он девался от меня в Израиле! А в Сибири, как и по всему, как его там, не то постсоветскому, не то уже построссийскому пространству, тысячи людей ежегодно бесследно исчезают почище, чем в тридцать седьмом. Молю Бога, чтобы оказалось, что он перебежал на сей раз к другому потребителю его таланта. Мне этот ваш, как его, Пустовых тоже не нравится. Жлоб с сигарой!"

"Ваши своеобразные оценки истцов и ответчиков суд не интересуют. Не откажете ли в любезности рассказать вкратце историю вашей семьи в Израиле, включая вашу версию взаимоотношений доктора Арензона с доктором Миндлиным?"

"Вы что, ваша честь, с Луны свалились? Или я даю показания не в израильском, а в сибирском суде? Вы эти истории тут через день выслушиваете. Вдохновенный еврейский патриот-идиот вытащил меня и нашу дочь, а также мою престарелую больную маму в вашу страну, у которой главная особенность - ее своеобразное гостеприимство. Что значит, какое? Назвать полную хату дальних родственников и усесться при них жрать, кидая им кости через плечо. Если же кто пытается хоть сбоку присесть на лавку и запустить лапу в общую миску, то - хрясь! Самим, мол, мало..."

"А если без аллегорий?" "Отлично! Тогда об аллигаторах - ткнула она пальцем в Миндлина. - Они появились почти сразу, как только мы очутились в Израиле и..."

"Ложь! - крикнули из зала. - Позвольте мне сказать!"

"Доктор Штуцер? Прошу. Вы ведь состоите в одной компании с доктором Арензоном и доктором Миндлиным, верно?"

"Вот-вот, - не сдавалась Марьяна. - Послушайте-ка теперь ручную болонку вашего Тедди..."

"Никто не навязывал Арензону покровительства доктора Миндлина, когда..."

"Не ты ли сам рыдал на моей кухне, когда Марик послал твоего дядю Тедди нахер? И говорил, что без Марика фирму основывать не под что, так как ты сам... сказать что? Хорошо, не буду! Ты просто плакал, что твоей семье без этой фирмы и стипендии под чужие идеи не выжить, так как в науке ты всегда был импотентом, но обожал примазываться к толковым изобретателям..."

"Ваша честь! - закричал Миндлин. - Мы с суде или на шуке?"

"На рынке," - шепнули Пустовых. Тот, улыбаясь, благожелательно кивал Марьяне. Про жлоба с сигарой ему не перевели...

"Кто позволил психически больной, а я берусь это доказать?.."

"Пока вы это не доказали, свидетельница Арензон может выступать столько же, сколько и вы, доктор Миндлин. Но, геверет Арензон, по очереди, если вы не возражаете. Продолжайте, доктор Штопор..."