Шаг в сторону

"Мой муж - человек, прочно вставший на ноги, так как с первого дня пребывания в стране знал цену всяким акулам и их прилипалам. Поэтому он и обеспечил мне достойную жизнь, выкупил квартиру, профуканную арензоновскими фантазиями, и вернул меня на работу в частную клинику. У моего бывшего мужа хватило ума и совести не путаться у нас под ногами и не клянчить на патентование своих идей у соперника. Он ведь не умел толком делать ничего другого, а потому так и продолжал изобретать! Короче говоря, сразу после оформления нашего развода..." "Без проблем в риббануте?" "Попробовали бы они создать мне проблемы! Паразиты, поганки бледные..." "Суд предупреждает вас, что еще один хамский выпад в любом направлении и..." "Тогда мне вообще больше сказать вам нечего. Арензон совершил тогда истинно мужской поступок раз и навсегда исчез из моей жизни. Я не знала, не знаю и знать не хочу, куда он после этого девался. О его последних новостях я узнала одновременно с вами, из газет и телевидения. Там сказано, что он он пропал не один, а вместе с какой-то дикой девкой, искалеченной на Кавказе. Поскольку он вечно утверждал, что его морально искалечили в Израиле, то это вполне достойная парочка. Что же касается Пустовых, то я бы на его месте этому мудачью и шекеля не дала, не то что доллара. Да они, по-моему и сами ни на что не надеются. Просто так сюда пришли. Пар выпускают. Чуф-чуф-чух-ту-у-у!"

***

"Суд объявляет перерыв до появления в зале доктора Арензона в качестве свидетеля или ответчика. Господин Пустовых от всяких претензий освобождается. Заседание закрыто."

2.

"У всех женщин тут отличные фигуры. И мужчины в своих пиратских нарядах мне очень нравятся. Ни одного пуза, - шептала мне Ира, когда я в наш первый рабочий день ворчал что-то по поводу непривычных нарядов своих новых сотрудников и сотрудниц. - Я просто окосею от взглядов на все четыре стороны."

"Все это, быть может, прекрасно для пикника, но на работе... А тебе самой разве не стыдно тут расхаживать в таком костюме?"

"Напротив, мне нравится. Веками женщина носила декольте, чтобы мужчины оценили ее прелести. Кстати, пока ты тут злобствуешь, с тебя местные красотки тоже глаз не сводят почище, чем их красавцы с меня! Так что еще не известно, кому что идет."

"Я выбрал самое скромное из местной мужской моды... А ведь ты права! Удивительно красивый народ. Просто ни одного отталкивающего лица или омерзительной фигуры. Я всю жизнь считал, что евреи в массе своей красивее любого другого народа. А в Израиле пришел к противоположному убеждению." "Ты же сам сказал, что там полиэтническое общество, вроде Штатов. А тут абсолютный моноэтнос. Да еще от кого! О белокурого польского рыцаря пана Витчевского и той еврейской красавицы, что не посмели тронуть даже свирепые "рыцари" Николая Гоголя. Кстати наш Витчевский, когда перечитал "Тараса Бульбу", сказал, что эти "рыцари" напоминают ему вахабитов..."

"Интересно, что никто ни о чем нас с тобой не расспрашивает... продолжала Ира делиться впечатлениями на другой день. - Словно мы тут всю жизнь проработали. Никакого нездорового любопытства или агрессии к чужаку. Благожелательное внимание без навязчивости и фальши..."

"Вот это мне больше всего и нравится. Но еще лучше то, что никто не торопится продемонстрировать покровительство. И ни малейшего намека на мою какую-то претензию на чье-то место." "Ты именно это испытал в Израиле?" "В Израиле? Скорее до эмиграции. На Святой земле я ничего подобного не мог испытать, так как никогда не был и близко подпущен к творческому коллективу. Я только здесь и узнал, как пишется на иврите словно "инженер". С годами я не только не становился израильтянином, но все более и более чувствовал свою отчужденность от этого народа. Все, что я сейчас говорил, основано на чужих впечатлениях."

***