Шаг влево, шаг вправо

— Джессика Фоско, астронавт-исследователь, второй член экипажа. Опыт двух космических полетов, включая и управление «шаттлом». Прекрасные аттестации. Магистерская степень по астрофизике. Магистерская степень по космической медицине, так что в случае чего сработает за второго врача. Тридцать лет, не замужем. Хобби, вероятно, не имеет. Кстати, как она тебе?

— Не хотел бы я иметь такую подружку, — улыбнулся я.

— Почему? — насторожился Максютов. — Разве не красивая?

— Чересчур властная. Лицо, осанка. Страшно дотронуться — обморозишь руку. Она случайно не феминистка?

— Для нее это пройденный этап, — усмехнулся Максютов. — Но ты прав, Алексей. Стерва, конечно. Пока такая вот баба не пробилась на высокий пост, толк от нее есть, а потом… — Он шутливо махнул рукой, словно защищаясь от наваждения. — Ладно, вот тебе Джеффри Стюарт, бортинженер и третий член экипажа.

Джеффри Стюарт оказался негром с худым серьезным лицом, и лицо это здорово блестело: по-видимому, снимок был сделан на какой-то пресс-конференции под световым шквалом нацеленных в упор софитов.

— У него за спиной только одна космическая экспедиция, зато долговременная, — озвучил Максютов. — Помнишь ту историю в две тысячи седьмом, когда «Альфу» собирались спешно эвакуировать? На всякий случай знай: тогда обошлось в значительной мере благодаря ему. В НАСА он считается первым техническим гением, по крайней мере, первым среди астронавтов. Тридцать девять лет, женат, четверо детей. Окончил Массачусетский технологический, имеет докторскую степень, преподавал, затем участвовал в разработке космической техники. Увлечение: коллекционирование всевозможных этикеток и наклеек любого содержания, но обязательно темных тонов.

— Он что, с пунктиком? — спросил я.

— Если бы только он. — Максютов заметно дернул щекой. — Представь себе, его дублер тоже негр. А дублер астронавта-исследователя — тоже женщина. Эстер Фитцджеральд. Ты находишь это забавным?

— Да как сказать… — промямлил я. — Пожалуй.

— Идиоты! — рявкнул Максютов. — Кретины! Десяток умных идиотов в верхушке НАСА тщится сделать красиво тремстам миллионам глупых идиотов! Равноправие, мать их… Еще увидишь: будут демонстрации геев и лесбиянок против дискриминации сексуальных меньшинств в астронавтике. Блин, учинили шоу!.. — Остыв столь же быстро, как вспыхнул, он продолжил: — Ладно… С более подробными сведениями по каждому из этой троицы ознакомишься позже.

Факт: я все еще не до конца понимал, куда он клонит.

— Товарищ генерал, разрешите задать вопрос…

— Без чинов. Спрашивай, Алексей.

— Анатолий Порфирьевич, я правильно уловил: после провала с боеголовками НАСА готовит экспедицию к Монстру? Обитаемый корабль?

— Да. И не только НАСА, но и европейцы, и мы. Долевое участие. Всего шесть человек экипажа: трое американцев, один из Еврокосмического агентства и двое наших. Штатники здорово прокололись и мечтают разделить ответственность. К тому же они по обыкновению уверены, что Америка не должна всегда платить за все. Сам хорошо понимаешь, сыграть на нашем национальном самолюбии да на воспоминаниях о величии — дело благодарное. И мы на это, конечно, клюнем, точнее, уже клюнули! — Максютов безнадежно выругался. — В общем, президент дал «добро», деньги Роскосмосу пошли, спорить не о чем. Что с того, что мы пять лет не запускали пилотируемые корабли? Кого это интересует?

Он встал, нервно прошелся по кабинету, сжимая и разжимая кулаки. Включил электрический чайник на пустующем столе секретарши. Дернув щекой, сообщил:

— Есть такая психическая болезнь — мания престижа. Мы больны ею в тяжелой форме.

Я промолчал. Да вернувшийся на диван Максютов и не ждал от меня комментариев.

— Ну а если «Энергия» взорвется на старте? Если рухнет, не выйдя на орбиту? Нам ведь не привыкать. — Он секунду помолчал и изменил тон. — Собственно, я не должен был бы тебе это говорить, но ведь ты же не вьюнош с горящими глазами, сам все понимаешь…

Пока что я не понимал ничегошеньки. Смысл разговора ускользал.

— Мы участвуем полуофициально… пока как консультанты спецчасти проекта. Мы — в смысле Нацбез.

— Любопытно, — внешне равнодушно поинтересовался я, — какие средства решено на это угробить?

— Любые. В пределах четверти госбюджета.

Ого!..

— Так серьезно? — не удержался я.

— А ты как думал! — гаркнул Максютов. — Надо будет — не то что четверть, а и половину дадут. Не хватит половины… потрясем кое-кого. Мы еще и для этого нужны. Сами отстегнем в крайнем случае. В общем, средства будут. На «время — деньги» плюнь, понял? Сейчас для нас время намного дороже денег, понял? Решено, что терпеть дальше нельзя, понял? — Каждое «понял» Максютов сопровождал припечатыванием ладони к столешнице.

— Понял.

Честно говоря, пока я понял лишь одно: раз пошли такие игры с бюджетом, семейные сбережения опять пора переводить в валюту.

— Хорошо, что ты такой понятливый. Ну так вот… Участник полета от Еврокосмоса пока не определен. О возможных вариантах мы с тобой гадать пока не будем. А Колю Степанова ты должен знать.