Шаг за край

— Ты что удумала натворить, маньячка несчастная? — орал он мне в лицо. — Ты ж меня убить могла! — И тут он явно сообразил, что только что сказал, однако продолжал, ярость в нем еще не выгорела дотла: — Что ты вообще здесь делаешь? Ангел сказала, что ты подалась в волонтерки в Малави вместе с твоей матерью. — Помнится, тут я фыркнула: хитроумие Ангел было высокого класса. — Нечего смеяться, ничего смешного нет. Что, стараешься испортить этот день для всех, как сестрица твоя старалась на нашей свадьбе? Почему ты не можешь просто оставить меня в покое? Зачем ты все время меня мучаешь?

Тут я вспыхнула:

— Мучаю тебя? Даже не пытаюсь тебя мучить. И видеть тебя не хотела тоже, смею тебя уверить. Ангел жизнью своей клялась, что тебя тут не будет. По–твоему, я хотела, чтоб такое случилось? Я просто хотела уехать домой, я вовсе не пыталась тебя сбить, я не настолько безумна, я просто пыталась избежать вот этого.

Исторгнув в крике последние два мучительных слова, я дернулась и в первый раз посмотрела на него, прямо в лицо, и тут же сердце мое словно бы сделало еще один переворот на девяносто градусов, вернув себе безоговорочную любовь к этому мужчине, за которым я когда–то была замужем. И он прочел это на моем лице, спрятать этого я не могла. Перегнувшись в машине, он обхватил меня, не нежно, а все еще с яростью, и стал целовать так, словно старался меня убить, а потом и я целовала его в ответ — так мы раскачивались в машине туда–сюда до того крепко, до того неуклюже, до того, мать ее, яростно, что совершенно забыли, что на нас смотрят все, в том числе и подружка, которой вскоре предстояло стать бывшей.

Чарли улегся в высокой траве под деревом, для него было чересчур жарко, девочки кувыркались колесом, и я крикнула им, чтоб следили, где у них руки: тут как раз крапива кругом.

В те два года, что мы провели с Беном врозь, я очень скучала по Чарли, и было чудесно, когда он опять появился. Я так рада, что мы решили устроить себе вместе новый дом в Лондоне, где Бен и без того уже жил: уже через неделю после свадьбы Ангел я приехала прямо к нему, так и казалось, что чувства подсказывали нам обоим: время терять больше нельзя. Через несколько месяцев мы купили крохотный домик неподалеку от гостиницы в Хэмпстеде, той самой, где мы останавливались, когда Бен в первый раз нашел меня. Наша первоначальная попытка найти пристанище на нейтральной территории, в маленькой чеширской деревушке, себя не оправдала, да и не могла оправдать: мы, если честно, люди городские, — хотя и Манчестер тоже не был вариантом. Зато здесь мне нравится. Кто бы мог подумать, что можно ощутить такое единение с землей посреди этого города–гиганта?

Время от времени я по–прежнему вижусь с Саймоном. Просто чудесно видеть, как он счастлив теперь, после того, как наконец–то разошелся с женой: он ждал, пока сыну исполнится 18 (типичное для него благородство), а его подруга просто роскошна. Мне повезло: в последнее время и мама тоже рядом, теперь она приехала подольше полюбоваться на своих внучек, и, хотя уход Кэролайн, конечно же, опустошил ее, будем надеяться, что в будущем ей будет легче — по крайней мере, больше не придется переживать, и она надеется, что Кэролайн покоится в мире. Отец тоже, похоже, пока со всем управляется, он стал совсем другим с тех пор, как встретил свою новую жену, которую побаивается, и, может, настанет день, когда мы поймем, что всем нам от этого стало легче.

Во мне нет больше ни гнева к Кэролайн, ни вины перед нею. Я думала, что простить ее очень трудно, но, похоже, она сама себя так и не простила, а еще десять лет страданий и самоистязаний кончились, по крайней мере для нее, моей бедной измученной сестры–близняшки. Бен свое слово сдержал и больше с ней не виделся, так что и я тоже едва с нею общалась, пусть меня и одолевает печаль, когда я думаю об этом; наверное, то, что произошло, и предназначалось стать концом ее истории.

Шагаю со своими девочками вниз между прудов, окликаю Чарли и нагибаюсь, чтобы взять его на поводок, не хочу, чтобы он гонялся за утками. Глянув вверх, вижу своего мужа, идущего ко мне, должно быть, закончил плавать пораньше, он несет воскресные газеты, а еще кофе и свежие пышки из кафе возле теннисных кортов. Сердце у меня падает и вновь взлетает, наши двойняшки кричат: «Папочка!» — а Чарли вырывается от меня и несется, словно опять стал щенком. Чарли бежит со всех ног к Бену, тот ловит его за ошейник, тут и двойняшки тоже подбежали, и я смотрю за тем, как валится мое семейство в кучу на мягкую траву, а в душистом воздухе далеко разливается звонкий смех.

От автора