Шайтан-звезда (Часть 1)

Щека уже обрела чувствительность - и не может же быть, что звездозаконник успел написать на ней какое-то слово! ..

- Я был в городе, я знаю - если продажная женщина влюблена, она пишет на щеке имя возлюбленного синими знаками! - продолжал шейх. - Разве это не тот почерк, которым пишут враги веры?

- У меня нет никакого возлюбленного, и я не знаю, что там у меня на щеке! - воскликнула Джейран, уже окончательно поняв, чей это был прощальный подарочек. - Раз ты так хорошо знаешь городские нравы, то, ради Аллаха, сделай милость, прочти то, что у меня на щеке написано!

- Я знал, что ты будешь призывать Аллаха, о скверная! - с удовлетворением заметил старик. - И это - еще один камень из числа тех, что повиснут на твоей шее, когда ты будешь тонуть. А что касается знаков - нет нам в них нужды! Клянусь собаками, во всей деревне ты не найдешь безумца, который знал бы эти ваши мерзкие знаки или пользовался ими. Нам этого не велено!

- Кем не велено, о шейх?

- Нашей верой, о мерзкая.

Попытка Джейран понять, к какой секте принадлежат эти озерные нищие, окончилсь ничем.

Они не упоминали имени Аллаха, но не называли и какого-либо иного имени. Если бы они были огнепоклонниками - то имели бы храм для возжигания священного огня. А храма-то в этом селении как раз и не имелось. Мадьяф был всего лишь самым большим, до нелепости большим домом, без алтаря, или обращенной к востоку ниши, или священных изображений, или иного признака поклонения божеству.

- Послушай, о шейх! - заговорил вдруг Фалих. - Мы не знаем этих гнусных знаков, но ведь их непременно должен знать Хашим!

- Почему это святой человек Хашим должен знать такое непотребство, о Фалих? - строго осведомился шейх.

- Потому, о Хуфайз, что у него есть книга, по которой он сверяет звезды и толкует о разливах! В ней даже говорится про двадцать восемь стоянок луны!

- Ты охотник, о Фалих, и стоянки луны тебе ни к чему.

- Но про разливы-то он всегда говорит верно! А как бы Хашим разбирал, что написано в книге, если бы не знал этих знаков?

- Благодарение собакам, мое имя еще звучит в мадьяфе, - с этими словами на пороге возник совсем уж хрупкий от старости, маленький и прозрачнолицый человечек. - Дети сказали мне, что я нужен шейху Хуфайзу и тебе, о Фалих...

В ответ шейх и Фалих молча поклонились, причем Фалих - с улыбкой, а шейх - с неудовольствием.

Воистину, хотя и ласково прозвучали слова этого старичка, однако ж была в них некая непонятная Джейран издевка. Да и сам старичок был похож на большую хитрую птицу неведомой породы - птичьими были сухие ручки, тощие грязные ноги, балахон на его плечах тоже топорщился, как взъерошенные серые перья, и голову остроносый старичок склонял набок, и жидкая бородка торчала вперед, и даже неожиданно густые пегие брови, такого качества, что у иного правоверного затмили бы усы, и выдававшиеся вперед по меньшей мере на два пальца, тоже имели в себе нечто пернатое...

- Спаси меня, о добрый человек! - бросилась к нему Джейран. - Этот ваш шейх хочет убить меня! А я ни в чем не виновата! Фалих спас меня из воды...

- Она - из тех, о Хашим, - перебил Хуфайз. - Посмотри, она даже не стерла с лица знаков! Это - городская непотребная девка, и нет нам в ней нужды!

- Уже тридцать весен, как я не видел ни одной городской непотребной девки... - пробормотал Хашим. - Нам в них действительно нет нужды...

Вдруг он привстал на цыпочки, придержавшись для верности за плечо Джейран, и заглянул ей в лицо. Сделал он это так быстро, что она не успела посмотреть ему в глаза.

- Клянусь собаками, мне известны эти знаки! Я видел их в своей книге!

- Что они означают, о Хашим? - с тревогой спросил Фалих. - Разве появление этой женщины обещает нам холодный ветер, или разлив, или иное бедствие?

- Я же сказал, что ее нужно убить и бросить в Глухую протоку! обрадовался собственной правоте шейх.

Джейран молча прокляла бесноватого звездозаконника из крепости гулей, да такими словами, каких никогда не осмелилась бы произнести вслух.

- Нет! Не смей ее убивать, пока я не проверю эти знаки! - странноватый старичок загородил собой Джейран. - Потом - как знаешь, о Хуфайз, а сейчас не трогай ее! Мы должны знать, что она сулит нам!

- Верно, о Хашим! Мне сбегать за книгой? - вызвался Фалих.

- Беги, о сынок, да хранят тебя собаки! Беги быстрее пса!

И, к огромному изумлению Джейран, дряхлый Хашим произнес стихи.

- Летит он ветром по земле, , как по нестынущей золе, как на стреле, как на орле, на пламенеющем крыле...

Она знала эти стихи - их произносил значительным голосом хозяин хаммама, и делал это не раз. Но только строчками, уцелевшими в памяти старика,

кончалось стихотворение, а перед ними были другие, любимые у хозяина:

Мгновенью верь, не верь часам, коль хочешь мстить - расправься сам! Угоден мститель небесам. Велик Аллах - и слава псам!

Почему же призывали псов и клялись псами эти нечестивцы?

Фалих шагнул на порог мадьяфа и сразу же отступил.

- О шейх, там собралась целая толпа! И моя жена с ними! Кто-то рассказал им, что я нашел на островах женщину!