Шакалота. Птичка в клетке

— Мне? Да ничего особенного. Мир вам и вашему дому, — невинно брови вскидывает, подходит ближе, достаёт из сумки пачку пельменей и бросает на стол. — Пельмешки! — довольно улыбаясь, подмигивает Зое. — Пожаришь? Я жрать капец как хочу.

— Уходи отсюда, не будь придурком! — шиплю сквозь зубы.

— Обязательно, птичка, — Оскар с расхлябанным видом плюхается на табурет и закидывает ногу на ногу, — уйду сразу, как мы обсудим твоё пятое задание.

— Я не участвую, — тяну его за руку, но сил, чтобы поднять не хватает. — Убирайся, Оскар! Игры закончились! Всё, конец. Иди, развлекайся в другое место.

— Ты не дослушала, солнышко, — продолжает улыбаться. — Я ж тебе такой мотивирующий видос скинул, а ты даже не оценила? Нет, ну, будто я тут ради себя любимого стараюсь.

— Свали отсюда, в последний раз по-хорошему прошу! — Даже глаза у Зои кровью наливаются, а ноздри как у быка раздуваются.

— Оскарик, всё хорошо? Девочки тебе чаю пусть сделают! — кричит баба Женя со своей комнаты, и Оскар, глядя на меня, досадливо пожимает плечами:

— Оскарик от чаю не откажется, девочки.

— Я тебя сейчас антифризом заправлю! — шипит Зоя.

— У тебя есть антифриз?

— Для тебя найду!

— Подожди, Зоя, — прошу, лихорадочно соображая, и Оскар тут же хватается за соломинку моего сомнения:

— О, солнышко входит во вкус. Дошло наконец-то? Ну, я рад.

— Ты мне видео прислал, чтобы я разозлилась на Макса?

— Скажем: чтобы ты ещё больше разозлилась на Макса. Но судя по тому, что я вижу, ты как-то вообще злишься фиговенько. А я ведь как лучше хотел, между прочим! Глаза тебе открыл, так сказать. Ну, пельмешик, где мой чай?

Не даю Зое ответить:

— Я больше в игре не участвую, Оскар. Ты зря пришёл. У тебя больше ничего на меня нет. И угрожать мне нечем.

— Возможно, — с задумчивым видом, отводит взгляд и скребёт пальцами подбородок. — Но тут такое дело, солнышко, что ставки сделаны, пацаны ждут, а я… предлагаю тебе взаимовыгодное сотрудничество, смекаешь? — Кровожадно улыбается и подмигивает мне. — У каждого свои счёты с Максимкой, у каждого своя выгода. Пацанам нужна новая птичка, и выбор уже сделан, солнышко, осталась одна ма-а-аленькая деталь — твоё сотрудничество. Ну? Что скажешь? Отомстим ублюдку присунувшему твоей сестрёнке? Подвесим говнюка за яйца? Клетка для Максюши почти готова.

ГЛАВА 38

Три дня спустя

Вечер пятницы

Брожу по комнате и слушаю, как в душе льётся вода. Мама велела. И если услышу, что-то подозрительное, сразу врываться к Полине в ванную с проверкой — не случилось ли чего.

— Да, мама, я повешусь на шторке. — Полина даже язвить снова начала в своей привычной манере, что значит — моей сестре немного лучше. По крайней мере, все мы на это надеемся. Физическое состояние тоже более менее стабилизировалось: температура больше не превышает норму, прошёл озноб и прочие факторы ложной ангины.

Однако… мир и спокойствие в нашей семье наступят ещё очень не скоро. Папа какими-то путями выяснил, что признайся Полина в том, кто отец её ребёнка…

— Она не знает, Андрей! — Мама уже устала это повторять.

— Да, но даже если бы знала, этого подонка даже без нашего согласия привлекли бы к ответственности! Ей шестнадцать! И наша дочь говорит, что это произошло насильственно.

— А если она знает, кто это? — мама понижает голос до шепота. — Что если он уже совершеннолетний, и Полина просто боится, что его посадят?

— Зачем Полине покрывать этого ублюдка? — закипает папа.

— А если бы он женился на ней? — обычно вклинивается в разговор тётя Алла. — Просто гипотетически.

После подобных вопросов и отец и мама в унисон тяжело вздыхают.

— По закону, обвинения, так или иначе, были бы выдвинуты, — тяжёлые вздохи отца следуют один за другим. — Найти бы только этого…

— А если парень был несовершеннолетним? — перебивает тётя Алла.

— Да ты найди сначала этого выродка! Который… который, сделал это с Полиной!

— Это беременность, Андрей, — будто бы с укором говорит тётя Алла. — Да, мне жаль, что всё так вышло, но это уже случилось, смотри шире! Твоя дочь не больна, в конце концов.

— Одна больна. Вторая беременна.

— Ну прости, что не родила тебе здорового сына!

Вот примерно такие разговоры теперь постоянно ведутся на кухне нашей квартиры. — Ты не передумала? — спрашиваю у Полины, собравшись с духом для этого разговора. Моя сестра вешает на батарею мокрое полотенце и залазит в кровать под одеяло, хватаясь за телефон.

— На счёт чего? — смотрит в горящий дисплей, а не на меня. — Рожать? Так за меня ведь уже всё решили, нет? Они не могут убить ребёнка. Они не варвары.

— Полин, — поёживаюсь от её ответа, но продолжаю говорить максимально спокойно, понижая голос для шепота, — ты не передумала заявлять на Яроцкого?

Смотрит на меня из-под бровей:

— А ты хочешь все девять месяцев тут его рожу видеть?

— Нет, я… — прочищаю горло и заставляю себя говорить дальше, — просто… просто ты не считаешь, что он должен ответить за то, что сделал?