Шакалота. Птичка в клетке

— Ну, раз уж наша беседа подошла к концу, позвольте откланяться? — сколько улыбаясь, Оскар заводит руку за спину и совершает поклон в мою сторону. Подходит ближе, склоняет голову набок, хмуря брови, и провожает взглядом слезу медленно сбегающую по моей щеке.

— Солнышко, — говорит с лживым сочувствием, — не плачь, ты разрываешь мне сердце. Ну, хочешь, — достаётся из кармана штанов маленькую открытку с изображением птички в клетке и протягивает мне, — сама вручишь Максу пригласительный, м? Всё ради тебя.

— Ты не понимаешь, — слабо головой качаю. — Ты ничего не понимаешь.

— Пф-ф… да брось. Нам было весело, разве нет? Разойдёмся по-хорошему? Может, когда-нибудь я даже позову тебя на пивко.

— Ты не можешь вручить ему пригласительный, — открытка в руках Оскара двоится от слёз застывших в глазах. — Ты проиграл, Оскар.

Брови Оскара недоверчиво хмурятся, а губы растягиваются в насмешливой полу-улыбке:

— Успокойся, Лизок. Я понимаю, тебе обидно, больно, грустно и прочая херня, но…

— Ты не понял! — перебиваю хриплым голосом. — Ты проиграл, Оскар. Все вы проиграли. Я не выполнила задание… и второй попытки уже не будет — теперь, когда я знаю правду.

Подбираю с подушки телефон, сбрасываю исходящий вызов и через секунд тридцать, пока Оскар пристально наблюдает за моими действиями, снова набираю Зое.

— Записала? — говорю с ней по громкой связи.

— Обижаешь! — раздаётся в ответ бодрый голос Зои. — Слово в слово. Уже на почту тебе сбросила. Осталось выбрать с какой соцсети начать публикацию… а может, сразу в ментовку скинуть? Слышь, выродок, тебе какой вариант больше нравится?

Сбрасываю вызов, прячу мобильный обратно в сумочку и дрожащими руками надеваю обувь, а Оскар по-прежнему провожает мои действия взглядом — на этот раз ошалелым и растерянным.

— Я не сказала пароль, — решаю прояснить ситуацию из жалости к его маленькому закипающему мозгу. — Ни Ромычу, ни тебе не сказала. Я соврала. Ромыч, после моего обещания сделать ему «приятное» после завершения игры, не особо долго раздумывал над просьбой, сказать пароль куратору, сам видел. Ты — куратор, так что… проблем не должно было быть, так ведь? Да и… теперь это всё не имеет смысла: ни пароль, ни ваши чёртовы задания!

Приходится играть — изображать уверенность и решимость, когда на самом деле внутри всё дрожит, а слёзы так сильно жгут глаза, будто в них кислотой брызнули.

— Чё… чё это сейчас было? Я не догоняю, — неуверенно посмеивается и глаз с моей сумочки, где скрылся телефон, не спускает.

— Зоя записала тебя, — говорю максимально понятно. — Весь наш разговор. И про ставки, и про деньги, и про птичек… И про наркотики.

— Но… но… — Никогда не видела Оскара таким бледным и заикающимся на каждом слове, — но… Что значит… Чёрт. Что всё это значит?!

— Макс в игре не участвует. Разговор записан. Что ещё тебе объяснить?

— Подожди-подожди-подожди, — дар речи возвращается к Оскару, а вот видок становится всё более жутким, даже — диким, я бы сказала. Хватается за голову и быстро выхаживает из стороны в сторону, глядя себе под ноги. Резко останавливается и огромными глазами смотрит на меня: — Пельмешик записал наш разговор?!

— Долго до тебя доходит.

— И всё ради этого отморозка?!! — вдруг ревёт на всю комнату, приближается ко мне и нависает сверху. — Ради Яроцкого?! Какого бля*ь хера ты творишь, солнышко?!

— Если бы Макс был причастен к тому, что вы все на него повесили, поверь, я бы с радостью позволила вручить ему открытку.

— По-твоему он мало сделал?! МАЛО?!

— Он сделал достаточно, но ты… ты и твои пацаны сделали гораздо больше.

— Типа продумала всё? — глаза презренно сужает, хватает меня за плечи и сжимает пальцами. — Типа умная, или чё?! Что за игру ты ведёшь?!

Тяжело сглатываю. Не боюсь его, боюсь себя — боюсь опустошения что испытываю. Чувствую себя никем.

Терплю боль и заставляю себя твёрдо смотреть в перекошенное от гнева лицо этого недоумка.

— Скажешь своим дружкам, что игра закончилась, понял? Закончилась для всех нас. И самое главное, Оскар, можешь разбиться в лепёшку, делай, что хочешь, ври, умоляй, но Макса в игре не будет, и ты будешь тем, кто убедит наблюдателей в том, что он им не подходит.

— Или что? — шипит угрожающе. — Сдашь нас? Ментам? Ха!

— Не только. В первую очередь запись нашего разговора услышат твои друзья! Всё от самого начала и до конца! А ты много чего интересного про них рассказал. А когда вас всех начнут тягать по судам, потому что я не поленюсь пойти против вас обвинителем, угадай, кого поцыки накажут в первую очередь?

Вот он — страх. Настоящий, чистый страх на лице Оскара. Вот кого он боится — своих же дружков.

— Как… как мне, твою мать, это сделать?! — шипит в лицо, зрачки быстро-быстро бегают из стороны в сторону. — КАК МНЕ ВЫВЕСТИ ЕГО ИЗ ИГРЫ?!

— Это твои проблемы. Твоё задание. А у меня есть компромат. На всех вас.

— Сука ты… — мрачно посмеивается. — Какая же ты сука, солнышко.

— Тебя за язык никто не тянул.