Шакалы из Лэнгли

– Не считай их идиотами, Луис, тем более сейчас, когда они блокируют наше посольство, – Снайпс бросил недокуренную сигару в пепельницу и встал из-за стола. – Знаешь, что по этому поводу говорят на Востоке: «Не держи шакала за собаку – останешься без руки». Когда назначен прием?

– Завтра в восемь вечера по московскому времени. В четыре часа дня открывается форум, а уже в восемь наша делегация должна присутствовать на светском рауте в посольстве. Он продлится несколько часов, так что у Чака будет достаточно времени для того, чтобы превратить Фараона во Флиндерса.

– А если русские на входе выставят не только визуальный, но и дактилоскопический контроль, ты об этом подумал?

– Насколько я знаю, до этого момента им это в голову не приходило.

– А если завтра внезапно возьмет и придет?

– Сомневаюсь, что наш Госдеп будет это терпеть.

– Плевать они хотели на наш Госдеп: он далеко. Возьмут и установят контроль, а при этом скажут: хотите попасть в посольство – сдавайте отпечатки пальцев, нет – убирайтесь восвояси. И как тогда Фараон покинет посольство?

– Хорошо, я закажу нашим специалистам сделать дубликаты отпечатков Флиндерса.

– Успеешь до отлета?

– Успею, в запасе несколько часов. А скатать у Флиндерса отпечатки и нанести их на спецпленку займет от силы часа полтора. Технология откатанная. Завтра Фараон наклеит их на свои пальчики и спокойно минует все кордоны русских.

– Снова напомнить тебе про русский «гоп»?

– Хотите пари? Нет проблем: ставлю свой трехэтажный дом на Потомаке против вашего неверия. Чак преобразит Фараона так, что его родная мать не узнает. Предлагаю назвать эту операцию «Матрешка».

– Почему именно так?

– Это популярный русский сувенир, в котором большая игрушка скрывает маленькую.

– Хорошо, что дальше?

– Миновав русский кордон, Фараон натурализуется. И уже спустя несколько часов покинет Россию.

– Ты забыл сказать, что в это время будут делать русские?

– Попытаемся их отвлечь, есть несколько хитростей на этот счет. Детали пока прорабатываются.

Поймав на себе вопросительный взгляд босса, Альварес уточнил:

– Переключим их внимание на ящик в Шереметьево, а также на ложный звонок из пригородов Москвы. Таким образом создадим у русских впечатление, что наши люди все еще находятся в России. Уверен, эти хитрости сработают. И вообще, как только Фараон пересечет посольский кордон, можно почти с уверенностью говорить о том, что мы оставили русских в дураках.

– Почему ты говоришь «почти»?

– Потому что случайностей в нашем деле никто еще не отменял.

– Но ты понимаешь, что такая случайность лишит тебя твоего трехэтажного дома на Потомаке, который ты пять минут назад выставил на кон?

– Понимаю, но надеюсь, что случайностей в этот раз не будет. Мы обязательно надерем задницу русским, не сомневайтесь.

* * *

Египет, город Каир. Отель «Найл Хилтон»

Максимов сидел за столиком в баре и уже в который раз выслушивал от Томпсона восторги по поводу своего освобождения. Режиссер уже изрядно набрался виски, поэтому в выражении своих чувств не стеснялся, а Максимов вынужден был это все выслушивать, хотя мысли его в этот момент были совсем в другом месте – в номере Янга, расположенном на восьмом этаже отеля. Именно туда американец отправился от них пять минут назад, получив срочный звонок на мобильный. Как догадался Максимов, Янга попросили подняться наверх для срочного разговора с Лэнгли. Максимов многое бы отдал, чтобы хотя бы краем уха послушать, о чем шла речь в этом разговоре. Впрочем, после того как он вчера сыграл с Янгом ва-банк в тюремной камере полицейского участка, он прекрасно понимал, что главные секреты этого телефонного диалога американец просто обязан до него донести. Особенно в той ее части, где речь могла идти о московском затворнике – Фараоне. Поэтому надо просто запастись терпением и дождаться возвращения американца.

– Куда, черт побери, запропастился этот пройдоха? – наливая в пустой стакан Янга очередную порцию виски, спросил Томпсон. – Бьюсь об заклад, у него какое-то амурное свидание.

– Разве Саймон давал повод заподозрить его в чрезмерной любвеобильности? – усмехнулся Максимов, прикрыв ладонью свой стакан, чтобы режиссер не плеснул туда виски: с него было достаточно.

Томпсон встретил этот жест с удивлением:

– Я хотел провозгласить тост за Янга. Он хоть и большой пройдоха, но именно ему вы, Иван, обязаны своим освобождением.

– За него мы уже пили в самом начале, – напомнил режиссеру Максимов.

– Ну и что, за такое дело не грех выпить и дважды.

– Вот вы и пейте, а мне достаточно, – не убирая ладони со стакана, упорствовал Максимов.

Томпсон какое-то время подержал свой стакан на весу, после чего молча опрокинул его содержимое в себя. В качестве закуски на столе присутствовали соленые орешки, которые Томпсон брал из тарелочки горстями.

– И все же, Иван, у меня до сих пор не идет из головы вопрос: кому понадобилось выбрасывать этого несчастного старика с вашего балкона? – проглотив орехи, прервал затянувшуюся паузу Томпсон. – Кто эти изверги?