Шахматная партия

Не нужно было задавать никаких вопросов. Не нужно было ничего объяснять. Они оба знали причину появления Люцифера в доме. Это безмолвное понимание тяготило обоих. Какого это всегда знать истинную причину и не иметь ни одного процента сомнения, когда так хочется сомневаться, хоть иногда? Сомневаться, когда тебе, так не нравится то, что ты чётко понимаешь. Как это забавно – наблюдать за человеком, который из кожи вон лезет, чтобы узнать своё будущее, знать все, что ему начерчено судьбой… и даже не задумывается над тем, что он будет делать со всем этим знанием? Что станет с ним, когда он перешагнёт эту заветную грань знаний? Только не многие знали, какую цену они платят, находясь за этой гранью. Да, он всемогущ, но при всём этом беспомощен, что касается главного в человеке. Эмоции, ощущения – всё это, он мог только прочувствовать лишь через своих детей. Только они, могли подарить ему все грани эмоций и ощущений. Именно этим, они были связаны друг с другом навсегда. Разве мог он наказывать своих детей за весь спектр чувств, который они ему дарили?

Первым это невыносимое молчание нарушил Люцифер:

– Как-то не спокойно стало в моем царствии. Мои маленькие демоны беспокоятся… Кому, как ни тебе знать, что каждому отцу хочется справедливости для своих детей? – не дожидаясь ответа отца, он продолжил, немного повысив голос: – Равновесие нарушено, Отец! Я так понимаю, что одна из твоих старых и гадких душонок спустилась на землю!?

Яхве так и не повернулся, он чувствовал, как его сын бушевал от ревности. Ему было больно, в этот момент, так же, как и его сыну, ведь он любил его так же, как и остальных своих детей. Он был его самым старшим сыном. Но выбор был сделан очень давно и они остались по разные стороны баррикад. Так же, как и во многих человеческих семьях, дети делали свой выбор и отрывались от родителей, следуя своей дорогой, не зависимо от того насколько их выбор устраивал родителей. Столько злости и яда было брошено ему в спину, но он был выше всего этого, ведь он был Создателем, который созерцал все, что было предложено ему. Собрав остатки выдержки воедино, он развернулся и посмотрел прямо в глаза своему сыну. Он уже давно привык, что омут этих глаз был часто черным от злости, и на самом дне этого омута плясали огни ада. Багровый цвет ада просвечивал сквозь эту черноту. Но даже эти ужасающие глаза отец любил в своём сыне. Каждую чёрточку его лица, не смотря на то, что они давно стали более грубыми, он помнил. Изначально цвет глаз Люцифера был синий, как небо в ясный день, и только со временем он начал обретать бездонную, пугающую и пустую черноту. Его сын был красив и ужасен одновременно. Если бы ему удалось посеять хотя бы маленькое зерно любви в его душе, может быть оно смогло прорасти среди этой боли и обиды, которую хранил его сын и с которой не хотел расставаться. Поля надежды в его душе были выжжены основательно. Эта боль заставляла его порождать хаос и терзать души, только тогда она приглушалась. Яхве так хотел прикоснуться к своему сыну, обнять его и разделить с ним свою любовь и его боль. Обнять и впитать в себя хотя бы частицу этой боли, чтобы сыну стало легче. Любовь и забота читалась в его глазах. Внезапно Люцифер рассмеялся, поймав этот взгляд.

– О нет, Отец! Это что, жалость!? Не могу понять, – он попытался приглядеться повнимательней. – Это что? Жалость в твоих глазах? О чем ты сожалеешь? О том, что твой сын такой? А может, ты сожалеешь, что выгнал меня однажды из своего дома небесного!?

На этих словах Яхве поднял руку в многозначительном жесте, заставив его замолчать, и остановив поток ненависти Люцифера. Его большая ладонь была направлена на сына, ограждая его от язвительных слов. Непонимание. Огромная пропасть непонимания пролегла между ними, вот уже много тысячелетий назад.

– Я никогда не изгонял тебя, мальчик мой! Ты был, есть и навсегда останешься моим сыном. И моя любовь к тебе никогда не иссякнет. Но ты сделал свой выбор, и остаёшься верен ему. Это твоё право, и я не могу с ним спорить. Так что, давай не будем больше поднимать эту тему. Мне очень жаль, что тебе не суждено познать это великое чувство – «Любовь». Но я не могу ничего с этим поделать. Именно поэтому ты не можешь прочитать и понять, что таят мои глаза. Я бы многое отдал, чтобы иметь возможность поделиться с тобой этим чувством. Но, увы!

После этих слов Люцифер заскрипел зубами, его скулы заходили ходуном, потому что не мог ничем парировать на это. Он проскулил так, как сторожевой пёс на цепи, которого покидает хозяин, и он чувствует, что больше никогда его не увидит.