Шале

Потом я поднялась к себе и заплакала. Но этого никто не слышал.

35

Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция

Хьюго

Кэмерон снова здесь — к сожалению. Иногда мне совсем не нравится иметь собственный бизнес. Не нравится, что приходится поддерживать отношения с людьми вроде него.

— Что это с вами всеми сегодня? — спрашивает он, обводя гостиную глазами. — Можно подумать, кто-то умер.

Наступает неловкое молчание. Мэтт откашливается:

— Кэмерон, видите ли, у нас действительно плохие новости. Вы не слышали? Тут нашли труп.

— Я ничего не слышал — только-только поднялся из долины… Труп? И кто нашел?

— Водитель грейдера. Но, похоже, он давний — какого-то парня, который погиб много лет назад. Труп оказался на поверхности из-за недавней плохой погоды. Его брат уже едет сюда, чтобы опознать тело и так далее.

— Брат? — повторяет Кэмерон, проводя ладонью по лицу. — Ясно. Бедняга…

Мэтт заглядывает в свой блокнот.

— Мне звонил Дидье из туристического центра — сказал, не может с вами связаться. Он хотел попросить, чтобы вы предоставили этому человеку жилье. Он считает, что, с учетом обстоятельств, нельзя требовать, чтобы он заплатил за этот визит. Вы не против? Пожалуй, это меньшее, что мы можем сделать.

Я продолжаю смотреть в свой «Айпэд», гадая, не ради меня ли эта беседа. Похоже, Мэтт и этот парень, Дидье, стараются выставить Кэмерона передо мной в лучшем свете, чтобы я захотел вести с ним дела. Вообще, я в таком мало что понимаю. Оливия сразу разобралась бы, но ее здесь нет.

— Хммм… не уверен, — отвечает Кэмерон. — Все так внезапно… У нас вообще есть свободные места?

— Это действительно внезапно, но, думаю, мы что-то найдем, — отвечает Мэтт. — По-моему, шале «Альпака» свободно, но я собираюсь сейчас поехать в офис, так что проверю еще раз. Да и с туристическим центром лучше не ссориться, правда?

Кэмерон вздыхает.

— Думаю, да… Ладно. Совершим благое дело, поможем бедолаге.

— Так что, предложить ему шале «Альпака» или у вас есть еще какие-нибудь варианты? Правда, как я уже сказал, надо проверить, что у нас свободно, — говорит Мэтт.

— Да нет, любое подойдет, все мои дома прекрасны, — с помпой отвечает Кэмерон. — Что свободно, то и предлагайте. Но убедитесь, чтобы пресса была в курсе и оповестила всех, что я бесплатно его поселил. Иначе в этом не будет никакого смысла, так ведь?

— Да-да, я все сделаю, — бормочет Мэтт, помечая что-то в своем блокноте.

Гадаю, не написал ли он просто «говнюк». Надеюсь, так и есть. Я бы написал.

Кэмерон выглядывает в окно.

— Но этому самому брату еще надо как-то добраться до курорта. Погода по-прежнему хуже некуда. Может, и дорогу придется перекрыть…

* * *

День выдался просто ужасный.

Я с облегчением узнаю, что практически все подъемники закрыты, иначе Саймон наверняка потащил бы меня кататься. Не то чтобы мне нравилось торчать в шале, с учетом атмосферы. Реа осталась в комнате, и мне не хочется тревожить ее в таком настроении. Саймон сидит на диване, мрачно уставившись в окно, и жалуется на то, что пропускает катание из-за погоды. Ребенок постоянно кричит, видимо, заразившись мрачной атмосферой в доме. Милли, проверив, всего ли у нас достаточно, надевает свою огромную куртку и отправляется в единственное свободное шале проверить, все ли готово к приезду брата.

Я даже не знаю, как относиться к предложению Кэмерона, — это ловкий пиар-ход? Или все-таки тут есть альтруизм? А может, он просто, как мне показалось из их беседы с Мэттом, бездушный ублюдок, который решил воспользоваться трагической ситуацией для собственной выгоды?

Я поднимаюсь наверх; Реа спит — или притворяется спящей. Она почти весь день просидела в комнате. Я опускаюсь на краешек кровати и заглядываю ей в лицо. До чего же она красива! Спит, как ребенок, опустив ресницы и тихонько посапывая… Будет ли наша дочь похожа на нее? И тут я вспоминаю, что

узнал вчера, и меня охватывает злость. Она не родит мне дочь, пока не перестанет принимать таблетки, так ведь?

Осторожно кладу руку ей на щиколотку, и Реа открывает глаза.

— Прости, не хотел тебя будить, — говорю я.

Она садится.

— Ничего. Слушай… — накрывает мою руку своей. — Прости меня. Я должна была сказать тебе про таблетки. Поговорить с тобой. Но я не хотела, чтобы ты во мне разочаровался…

Ее глаза наполняются слезами. Я глажу ее по лицу. Редко мне доводилось видеть Реа плачущей.

— Тише, дорогая, — успокаиваю ее я, и гнев мой мгновенно улетучивается. — Все хорошо. Если ты не готова, так тому и быть. И если никогда не будешь готова, тоже ничего. Ты — все, что мне нужно.

Это не совсем правда. Я хочу детей. Но если выбирать между Реа и возможностью иметь ребенка, я выберу ее. К тому же именно так говорят в кино, когда хотят, чтобы кто-то перестал плакать, а я хочу, чтобы она перестала.

Но мои слова не помогают — Реа заливается слезами.