Шам

Не то чтоб сердце Валеева растаяло (хотя было приятно, чего уж тут), но что возразить на такой ответ он не придумал, поэтому молча кивнул, изобразив на лице благодарность.

Султан, грамотно отработав возражения, перешёл к техническим моментам:

– Нам выделено два автомобиля для истишхадии. Командирам взводов, назначить добровольцев…

Точно, бывший мент.

                                            * * *

– Ахмет!

Толстый, высокий армянин обернулся, на потной лысине заиграл солнечный блик.

– Да, брат?

Марат ускорил шаг и догнал зампотыла катибы.

– Разговор есть.

Уловив по интонации, что речь не о разборках «опять ты моему взводу барахло выдал», Ахмет дружелюбно улыбнулся:

– Пойдём ко мне тогда, брат. В ногах правды нет.

Как заведено у тыловой братии издревле, комфорт в их логове был на максимально доступной высоте – ковры, уютные низкие кресла, едва слышное тарахтение генератора где-то за стеной, разгоняющий жару вентилятор и гудящий в углу холодильник. Из которого, повинуясь отданной на незнакомом Марату языке команде, молодой и смазливый помощник зампотыла живо извлёк большой стеклянный графин с освежающей мятно-лимонной настойкой.

Смазливый (кажется, памирец, откуда-то оттуда, по крайней мере) ловко наполнил два высоких, мгновенно запотевших бокала и, чутко отреагировав на движение брови Ахмета, вымелся во двор.

– Как дела у тебя, брат? – толстяк жадно отхлебнул сразу треть бокала и откинулся в кресле. На обтягивающей его тушу футболке выступили обширные пятна пота. – Что нового?

– Хвала Аллаху, брат, всё хорошо. Завтра пойдём в наступление и нанесём кафирам сильный удар, иншалла.

Армянин вяло провёл сардельками пальцев по заросшим буйным чёрным волосом щекам:

– Иншалла. Да пребудет с вами Его милость и да пошлёт Он вам успех.

Марат секунду поколебался, крутя бокал в руках, но, всё-таки, сделал глоток. С одной стороны, конечно, зашквар, ибо все знают, что Ахмет делает со своим смазливым помощником, с другой… какая, нахрен, разница. Под крышей Аллах не видит.

– У тебя как?

– Хвала Аллаху брат, хвала Аллаху. Работаю, стараюсь братьев обеспечить всем, что нужно на путях джихада…

Валеев понимающе кивнул, состроив благодарную гримасу. Хотя, честно говоря, Ахмет своё дело знает – личный состав накормлен, одет-обут, что ещё надо? Ну, ворует, конечно, как без этого.

– …какая помощь нужна?

– Мм… у двух братьев обувь совсем уже сносилась. Берцы есть нормальные на складе? Сорок второй и сорок третий?

– Посмотрю, брат. – Ахмет от принятия на себя каких-либо обязательств уклонился, явственно намекая, что вводная часть закончилась и пора переходить к делу.

– Спасибо. Слушай, вопрос такой – ты монеты можешь достать? Ну, в смысле, которые наши чеканят?

Уточнение было нелишним – местная денежная система отличалась изрядной запутанностью. Официальные триметаллические деньги Халифата широкого распространения получить так и не успели, а золотые и серебряные монеты ещё и очень быстро вымылись из обращения, уйдя в кубышки. Для сбережений и крупных покупок использовались доллары, а для повседневных покупок – сирийские фунты, иракские динары и турецкие лиры. Рай для менял. Зарплата (весьма скромная и называемая «карманными деньгами») бойцам, кстати, выдавалась в долларах.

Армянин с лёгким удивлением (и, кажется, разочарованием) пожал плечами:

– Конечно, не вопрос. Тебе на сувениры, что ли?

Он потянулся к стоящей рядом тумбочке, пошарил в ящике и сгрёб что-то в жменю.

– На, брат, бери.

На широкой ладони лежали несколько медных и одна (самая маленькая) серебряная монета.

Марат покачал головой:

– Нет брат, ты не понял – мне надо много. И не медные – золотые. Можно серебряные ещё, пожалуй.

Медные он потом где-нибудь добудет, а просить тыловика доставать полные наборы было бы явным излишеством. Бизнес бизнесом, но… так можно и «на подвал» попасть, а делать это здесь Валеев не собирался ни при каких обстоятельствах.

Ахмет заинтересованно хмыкнул и убрал мелочь обратно в тумбочку.

– Могу и золотые достать, брат, конечно. Но они денег стоят.

– Я в курсе. – лаконично ответил Марат.

– Это хорошо… – тыловик солидно кивнул, но не сдержался. – А зачем тебе?

Марат развёл руками:

– Да вот подумал, что кафирские деньги – харам. Надо нашими пользоваться.

Объяснение было насквозь политически правильным и столь же насквозь бредовым, но армянин лишь кивнул, мол «не хочешь – не говори, дело твоё». Вслух, правда, прозвучало иное.

– Конечно брат, очень правильно ты сказал. Так сколько надо, говоришь? И что именно?

                                            * * *

Погода стояла на удивление приятная, почти прохладная (градусов двадцать пять), а солнце, ещё вчера беспощадно выжигавшее всё живое, то и дело скрывалось за невесть откуда взявшимися облаками.

– Хорошо… – Абрикос громко, с подвыванием, зевнул. Гриша, блаженно вытянувшийся прямо на стоящем в кузове «Урала» штабеле коробок с сухпаем, согласно кивнул.

– Ага.