Шам

– Не-а. А что это? – без особого интереса спросил Солза, продолжая наблюдать за пешеходом с лопатой, удалившимся уже метров на сто.

– Да так… мультик один. Напомнило. – Шарин кивнул на объект наблюдений, прекративший движение и присевший на корточки. Теперь из колышущегося марева торчали только гордо поднятая голова и венчающая её панама. – Блин, чего ему за бруствером не срётся, как всем? Вуайерист хренов.

Колебания воздуха над разогретым песком милосердно скрывали подробности, но догадаться, что именно происходит, было несложно.

– Пушкари, – пожал плечами архангелогородец. – Скажи спасибо, что не под себя ходит.

Возразить на это было нечего и незачем, так что Антон вновь откинулся на каремат и уткнулся в телефон. Пока есть возможность наслаждаться бездельем и относительным комфортом (тень под «Уралом» оказалась в этом плане на удивление кстати), надо наслаждаться. Тем более, после вчерашнего до сих пор всё тело ломит.

Вчера духи, поначалу явно застигнутые врасплох сменой основного направления наступления чвкашников, наконец-то опомнились, попытавшись организовать серьёзную контратаку и отбить обратно заводы. Даже использовали какое-то орудие для контрбатарейной борьбы – прилёты наблюдались в трёхстах метрах от их батареи, а Д-тридцатым вообще пришлось экстренно сворачиваться и менять позицию.

Разумеется, в итоге у «чёрных» ничего не вышло. «Артиллерия – это им не в тапки ссать!» самодовольно заметил комбат. Работавшее из сельской застройки и камышовых зарослей у Евфрата орудие в итоге подавили, а потом рассеяли и наступавших духов. Те оставили в пыли под сотню трупов и откатились обратно к речке, вызвав у всех прилив энтузиазма – раньше такое количество убитых даишей единоразово нигде не наблюдалось. Одиннадцать двухсотых у пехоты на воодушевление повлияли слабо.

Покосился, скособочился осевший,

Проволокой прикрученный забор,На фотообоях вид нездешнийСолнцем залитых чьих-то снежных гор.Старый кот по имени ВасилийБолен, но ведь жив ещё пока.И плывут по небу над РоссиейА то ли тучи, то ли облака…

– Может чего другое поставим? – пробурчал Солза. – Задрало уже.

– Поставь. – пожал плечами Шарьин. – Мне вылезать лень.

Наводчик второго расчёта вздохнул, повертел головой, высматривая поблизости хоть кого-то на ногах, но вокруг было пусто – весь личный состав батареи попрятался от беспощадного солнца кто-куда, в основном под машины.

– Ну и хрен с ним! – сделал вывод северянин и закрыл глаза. – Наёмник спит – боевые начисляются.

Антон совсем было собрался последовать его примеру, но тут телефон звякнул. Сообщение.

Здорово! Ну вообще можно. А нах тебе эти монеты?

Наконец-то проснулся, моджахед хренов. Он уже всерьёз начал опасаться, что товарища где-нибудь задвухсотило. Судя по тому, как жмут Халифат со всех сторон в последнее время, у них там это должно быть распространённым диагнозом.

Есть нумизмат в Нерезиновой, готов скупать за нормальные $. Или ты там навечно решил осесть? :)

Не то чтоб Антон всерьёз так думал, но подчеркнуть смехотворность идеи стоило. А то кто его знает…

Не, не решил. Бабло собираю помаленьку. Почём принимает? Я в доле или как?

Интеллигент удовлетворённо кивнул – ну вот, пошёл деловой разговор.

Зависит от полноты коллекции. Он сетами берёт – возможны три варианта.

Пушкарь, закончивший своё грязное дело и даже закопавший его плоды, величаво прошествовал обратно, но Антон не обратил на него ни малейшего внимания – пальцы порхали по экрану, передавая информацию на десяток километров восточнее.

Собирала в огороде матьКрасную смородину,Снова сын уехал воевать,Умирать за Родину…

                                            * * *

– Что делаешь, брат?

Марат с неудовольствием поднял глаза от телефона. Молодой и голенастый, похожий на щенка Рамзан, только вчера назначенный командиром третьего взвода, улыбался открыто и бесхитростно.

– В «Тетрис» играю. Что такое?

Юный амирчик смущённо переминался с ноги на ногу, вроде как переживая, что отвлёк ветерана от отдыха, но ни малейшего доверия у Валеева это не вызвало – чечен он есть чечен. Каждому можно штамп на лоб ставить «Не доверять, спиной не поворачиваться».

– Амир зовёт – новую амалию делать будем!

Восторг в глазах молодого чеченца вызвал у Марата невольную усмешку:

– Сейчас иду.