Шамал. Том 2

– Иншаллах! Не вмешивайся в это, Роберт. Эрикки и хан – это внутреннее иранское дело. Твоей головой тебя заклинаю, не вмешивайся. С этим финном я смогу добиться серьезных уступок. – Но серьезных именно для меня, Роберт, не для САВАМА, подумал Хашеми и улыбнулся про себя. Завтра или послезавтра мы вернемся в Тегеран, и тогда мой наемный убийца выследит тебя ночью, а потом – «пуфф», тебя задуют как свечку. – Он сдаст его, – спокойно сказал он.

– Если Хаким выдаст Эрикки, его любимая сестра проклянет его, устроит ему ад и на всю жизнь лишит покоя. Мне кажется, она готова пойти за него на эшафот.

– Возможно, ей так и придется сделать.

Хашеми вспомнил тепло радости, которое ощутил тогда, и сейчас это ощущение было еще более сильным. Он видел беспокойство Хакима и был уверен, что загнал его в ловушку.

– Я уверен, вы поймете, ваше высочество, но я должен ответить на этот телекс быстро.

Хаким-хан решился на частичное предложение:

– Измена и заговор не должны оставаться безнаказанными. Где бы они ни были обнаружены. Я послал за предателем, который был вам нужен. Срочно.

– А-а. Сколько времени понадобится Мзитрюку, чтобы ответить?

– Вам это лучше знать, чем мне. Не так ли?

Хашеми услышал подчеркнутую холодность тона и обругал себя за допущенный промах.

– Я был бы крайне удивлен, если бы ответ на приглашение вашего высочества не последовал очень быстро, – сказал он с подчеркнутой вежливостью. – Очень быстро.

– Когда?

– В пределах суток, ваше высочество. Лично или через посланника. – Он увидел, как молодой хан болезненно шевельнулся, и постарался решить, следует ли ему потянуть время или продолжать давление, реализуя свое преимущество; он был уверен, что боль была настоящей. Врач подробно рассказал ему о возможных повреждениях у хана и у его сестры. Чтобы предусмотреть любые варианты, он приказал врачу дать сегодня Эрикки какое-нибудь сильное снотворное на случай, если тот рассчитывал бежать.

– Двадцать четыре часа истекают сегодня в семь вечера, полковник.

– У меня столько дел в Тебризе, ваше высочество, после совета, который вы мне дали сегодня утром, что я сомневаюсь, смогу ли я заняться этим телексом раньше этого часа.

– Вы собираетесь уничтожить штаб левых моджахедов сегодня вечером, полковник?

– Да, ваше высочество, – теперь, когда у нас есть ваше разрешение и ваши гарантии, что со стороны Туде не последует ответных действий, хотел добавить Хашеми, но промолчал. Не будь глупцом! Этот молодой человек не такой трехличный, как старый пес Абдолла, пусть он горит в аду. С ним справиться легче – при условии, что у тебя на руках будет больше карт, чем у него, и ты не побоишься показывать клыки, когда нужно. – Было бы очень неудачно, если капитана вдруг не окажется на месте для… для того, чтобы ответить на вопросы сегодня вечером.

Глаза Хаким-хана сузились при этой ненужной угрозе. Словно я и так этого не понимаю, неотесанный сын собаки.

– Я согласен с вами. – В дверь постучали. – Войдите.

Дверь открыла Азадэ.

– Извините, что прерываю вас. Ваше высочество, но вы сказали мне напомнить вам за полчаса, что пора ехать в больницу на рентген. Здравствуйте, полковник, мир вам.

– И вам пусть Аллах подарит мир, ваше высочество. – Я рад, что такую красоту скоро упрячут в чадру, думал Хашеми. Она будет искушением даже для Сатаны, не говоря уже о немытом, безграмотном отребье Ирана. Он снова поднял глаза на хана. – Мне нужно идти, ваше высочество.

– Пожалуйста, возвращайтесь в семь часов, полковник. Если у меня появятся новости до того времени, я пошлю за вами.

– Благодарю вас, ваше высочество.

Азадэ закрыла за ним дверь.

– Как ты себя чувствуешь, Хаким, дорогой?

– Усталым. И болит сильно.

– У меня тоже. Тебе обязательно встречаться с полковником позже вечером?

– Да. Это не важно. Как Эрикки?

– Спит. – Она лучилась от радости. – Нам так повезло, всем троим.

Город Тебриз. 16.06. Роберт Армстронг проверил, исправно ли работает его маленький пистолет; лицо у него было хмурое.

– Что вы собираетесь делать? – спросил Хенли; пистолет ему совсем не нравился. Он тоже был англичанином, но совсем маленьким человечком, с редкими усиками и в очках; он сидел за столом в неопрятном, обшарпанном кабинете под портретом королевы Елизаветы.

– Вам об этом лучше не спрашивать. Но не волнуйтесь, я ведь полицейский, помните? Это так, на случай, если какой-нибудь злодей попытается меня ограбить. Вы можете передать записку Йокконену?

– Я не могу явиться во дворец незваным, какое, черт подери, я смогу предложить объяснение? – Брови Хенли взлетели на лоб. – Что мне, просто сказать Хаким-хану: «Жутко извиняюсь, старина, но я хочу поговорить с твоим зятем о том, чтобы вытащить одного доброго приятеля из Ирана на частном вертолете»? – Его веселость исчезла. – Вы совершенно ошибаетесь насчет полковника, Роберт. Нет абсолютно никаких доказательств, что смерть Талбота – дело рук полковника.