Шамал. Том 2

– Сначала – ванна, потом – бриться, потом немного водки, а потом мы поговорим, – сказал он. – Я никогда не видел тебя такой прекрасной и никогда не любил тебя больше, чем сейчас, и прости, прости меня, я ревновал… нет, Азадэ, не говори пока ничего. Потом я захочу узнать все.

На рассвете она закончила рассказывать ему все, что ей было рассказывать – все, что она когда-либо была готова ему рассказать, – а он поведал ей свой рассказ. Он не утаил ничего, ни своей ревности, ни беспощадной ярости и радости битвы, ни слез, которые он пролил на горе, глядя на дикое, кровавое побоище, которое он устроил горцам.

– Они… они обращались со мной хорошо в своей деревне… и выкуп – действительно древний обычай. Если бы Абдолла не убил их посланца… возможно, это бы все изменило, может быть, а может быть, и нет. Но это не извиняет все совершенные мной убийства. Я чувствую себя чудовищем, ты вышла замуж за безумца, Азадэ. Я опасен.

– Нет-нет, это не так, конечно же, это не так.

– Клянусь всеми своими богами, я убил двадцать, если не больше, человек за половину этого числа дней, и при этом я никого никогда не убивал раньше, кроме тех наемных убийц, которые ворвались сюда, чтобы убить твоего отца, до того, как мы поженились. До Ирана я не убил ни одного человека, даже не ранил никого – у меня было много драк, и с пукко и без него, но никогда ничего серьезного. Ни разу. Если бы тот староста и деревня еще существовали, когда я приехал, я бы сжег его и их всех, даже не задумавшись. Я понимаю твоего Джонни на базе: я благодарю всех богов за то, что они привели его к нам, чтобы он защитил тебя, и проклинаю его за то, что он украл мой покой, хотя я знаю, что я у него в неоплатном долгу. Я не могу справиться с мыслями о совершенных убийствах и не могу справиться с мыслями о нем. Просто не могу. Пока не могу.

– Это не имеет значения, Эрикки, сейчас это не имеет значения. Теперь у нас есть время. Теперь мы в безопасности, ты в безопасности, я в безопасности, Хаким в безопасности, нам ничего не грозит, мой дорогой. Посмотри, какой сегодня рассвет. Какой красивый! Посмотри, Эрикки, начинается новый день, такой прекрасный, новая жизнь. Нам ничего не грозит, Эрикки.

Тронный зал. 15.45.

Хаким-хан находился в зале один, не считая Хашеми Фазира. Полчаса назад Хашеми прибыл незваным. Он извинился за вторжение и протянул хану телекс.

– Я подумал, что вам лучше узнать об этом немедленно, ваше высочество.

Телекс гласил: «СРОЧНО. Полковнику Хашеми Фазиру, внутренняя разведка, Тебриз: Арестуйте Эрикки Йокконена, мужа ее высочества Азадэ Горгон, за преступления, совершенные против государства, за соучастие в воздушном пиратстве, угоне и государственной измене. Арестованного заковать в кандалы и немедленно этапировать в мой штаб. Директор САВАМА, Тегеран».

Хаким-хан отпустил охрану.

– Я не понимаю, полковник. Пожалуйста, объяснитесь.

– Как только я раскодировал послание, я тут же позвонил по телефону, запросив дополнительные подробности, ваше высочество. Похоже, что в прошлом году компания «S-G Хеликоптерз» продала несколько вертолетов ИВК, и…

– Я не понимаю – кому?

– Извините, Иранской вертолетной компании, нынешнему работодателю капитана Йокконена. Среди них находились… находятся десять 212-х машин, включая его вертолет. Сегодня остальные девять стоимостью порядка девяти миллионов долларов были украдены и незаконно вывезены из Ирана пилотами ИВК – как полагает САВАМА, в одно из государств залива.

Хаким-хан холодно произнес:

– Даже если это так, к Эрикки это не имеет отношения. Он не нарушил никаких законов.

– Точно этого мы знать не можем, ваше высочество. САВАМА утверждает, что он, возможно, знал о заговоре – его безусловно спланировали какое-то время назад, потому что задействованы три базы – Ленге, Бендер-Делам и Ковисс, а также их центральное представительство в Тегеране. САВАМА очень, очень взволнована, потому что также поступила информация о том, что были вывезены огромные количества ценных иранских запчастей. Больше ни…

– От кого поступила информация?

– От исполнительного директора ИВК Сиамаки. Еще серьезнее то, что все иностранные сотрудники ИВК – пилоты, механики, административный персонал – тоже исчезли. Все до единого. Похоже, что вчера их было около двадцати человек, разбросанных по всему Ирану, на прошлой неделе – около сорока, сегодня – ни одного. Во всем Иране не осталось ни одного иностранного сотрудника S-G, вернее, ИВК. Кроме капитана Йокконена.

Хаким тут же сообразил, почему Эрикки так важен, и он обругал себя за то, что позволил своему лицу выдать его, когда Хашеми вкрадчиво произнес: