Шанс на миллион долларов

Барташов преподавал не в самом Париже, а в маленьком университетском городке поблизости. В таких городах трудно следить за человеком незаметно – там все люди на виду, но, к счастью для Эдика, в настоящий момент был перерыв в занятиях и профессор с женой поселился у друга в Париже.

Прошло несколько дней непрерывной слежки, и однажды утром Эдик почувствовал, что настал решительный момент: профессор и его жена отправились на прогулку, седовласый индеец пошел за ними, а коротышка, немного выждав, вошел в дом профессора с невзрачным кейсом в руках. Эдик видел такой кейс в магазинчике по соседству и решил, что коротышка, не мудрствуя лукаво, там его и купил. Эдик забежал в магазин и купил там точно такой же кейс. План у него уже созрел.

Он вернулся на свой наблюдательный пункт и стал ждать. Прошло не более получаса, и коротышка вышел из дома с кейсом. Он сел в малолитражку и, прежде чем отъехать, достал из кармана мобильный телефон. Эдик почти не сомневался, что коротышка звонит своему седовласому компаньону и докладывает ему, что дело сделано.

Эдик приступил к выполнению своего плана. Среди припаркованных поблизости машин он нашел самую подходящую для угона – старенький «Пежо», который можно было открыть ногтем мизинца и завести пилочкой для ногтей. Проблем не возникло, и Эдик на небольшом расстоянии поехал за своей дичью.

Расчет был правильным: не прошло и десяти минут, как они оказались в пробке. Здесь надо было действовать быстро: Эдик выскользнул из машины, добежал до преследуемой малолитражки и молниеносным ударом ножа пробил шину правого заднего колеса.

Машины тронулись, Эдик, ловко лавируя в пробке, догнал малолитражку и поехал рядом с ней. Коротышка почувствовал, что у него спустилось колесо, затормозил и, чертыхаясь, выскочил взглянуть. При этом он, как и рассчитывал Эдик, оставил кейс на переднем сиденье. Эдик в это время уже подъехал вплотную к малолитражке, и пока хозяин обходил ее сзади, громко ругаясь, Эдик приоткрыл дверцу, схватил с сиденья один кейс и бросил туда другой, предварительно набитый газетами.

Потом он резко дал газу и постарался уехать как можно дальше от места происшествия.

Оказавшись достаточно далеко, он, прежде чем бросить угнанную машину, открыл кейс и с любопытством глянул на его содержимое. Внутри были сложены стопки листов, исписанных математическими формулами и комментариями, недоступными пониманию простого парижского жулика, пусть даже и с высшим гуманитарным образованием. Здесь же лежали четыре компьютерные дискеты – профессор Барташов не был вовсе чужд техническому прогрессу.

Эдик удовлетворенно хмыкнул, закрыл кейс и, покинув чужую машину, поехал к себе домой на метро.

Вечером того же дня, сидя в кафе за рюмкой коньяку, он с профессиональным интересом смотрел криминальные новости. Одно из сообщений привлекло внимание Эдика. Среди жертв террористического акта, приписываемого арабской террористической организации «Черный понедельник», опознаны двое русских – профессор Барташов, приглашенный преподаватель известного университета, и его жена.

Эдик вспомнил звонок, сделанный обворованным им коротышкой, и мысленно подверг сомнению участие во взрыве арабских террористов. Он скорее поверил бы, что как только коротышка сообщил об удачном завершении операции с кейсом, «индеец» устранил профессора: тем, кто гонялся за документами, наверняка не нужен был русский ученый, который, во‑первых, может заявить в полицию о краже и поднять шум в прессе и, во‑вторых, может создать документы заново, тем самым лишив похитителей монополии на свое изобретение. Что это за изобретение, Эдик не знал и знать не хотел, но твердо понял, что оно стоит больших денег, и решил, что Светлана при всех своих достоинствах не отделается жалкими двадцатью тысячами долларов.

Его решение еще больше укрепилось на следующий день, когда в тот же час в том же кафе за такой же рюмкой в криминальных новостях Эдик увидел выловленный в Сене неопознанный труп мужчины среднего роста, худощавого, с длинными седыми волосами.

Эдик понял, что такова была плата за кейс, набитый газетами, и что вокруг документов покойного профессора Барташова ведется очень крупная игра, а ставки в ней настолько высоки, что лучше держаться от игроков подальше. Он допил свой коньяк, расплатился и пошел домой. Дома он зашил злополучный кейс в холстину, взял его под мышку и поехал к своему старому другу Чаку Френсису, который держал на Монмартре маленький зал для боксеров-любителей и спортивный тотализатор.

Чак, толстый веселый негр, встретил его радостно, угостил крепчайшим кофе по-турецки, варить который научил его именно Эдик. Эдик посидел несколько минут, а потом сказал:

– Чак, я знаю, что на тебя можно положиться. Спрячь вот эту штуковину. – Он протянул Чаку зашитый в ткань кейс. – Спрячь как следует и никому, кроме меня, не отдавай. Если меня убьют, – он бросил на Чака неожиданно серьезный взгляд, – если ты узнаешь точно, что меня убили, уничтожь это. Сожги или утопи на дне океана, – неважно как, но уничтожь, чтобы это никому не досталось.