Шантаж

...Вот и дом бабы Лизы. То-то сюрприз ей будет!

А бабка уже сияла на пороге в праздничном платочке.

Чинно расцеловались.

- Припозднился, Павлуша. Я уж думала, сердце обмануло. Баня вытоплена, ужин на столе.

- Откуда ж вы знали, баба Лиза?

- Потому последняя твоя ловля. Послезавтра застудит воду до весны.

Бюро прогнозов обещало продолжительную оттепель, но против примет бабы Лизы не поспоришь.

С радостной душой Знаменский шагнул в тепло избы. Под ногами восторженно заюлил кот Витязь, поклонник рыбьих потрохов. А на столе высилась... гора плюшек, точь-в-точь маминых. Но вкуснее, потому что еще теплые и не из духовки, а из печи.

* * *

Следующая неделя выдалась не легче. Так что завидя Токарева в дверях кабинета, Пал Палыч отрицательно качал головой - не было ни малейшего шанса выкроить время на ювелира...

Но вот наконец просвет и равносильный отдыху обыск у Миркина.

В его комнатенке Токарев пропахал носом малейшие щели и щелочки. Обнаружили: немного (для ювелира) денег, кое-какие золотые вещи, аптечные весы.

Считай, ничего.

Токарев, правда, обласкал вожделеющим взором захламленную невесть чем прихожую и широкий коридор (дом был дореволюционной постройки), но соседи они же понятые - в один голос объяснили, что прихожая и коридор находятся в безраздельном пользовании Праховой и никто ее добра не касается.

- Почему? Ведь место общего пользования?

- Как-то по традиции, - вздохнул Сидоров, скуластый парень, проживавший через стену от Миркина, очень за него расстроенный и не заботившийся этого скрывать.

Прахова, напротив, демонстрировала свою солидарность с милицией и сурово обличала современную молодежь, игнорируя требования Токарева заткнуться ("Убедительно прошу вас... разговоры, простите, отвлекают... будьте добры..."). То была дородная старуха в ярком бархатном халате, вдова трех-четырех состоятельных мужей. Старуха - если признать старостью семьдесят лет, прожитых в здравии, довольстве и с запасом энергии еще на полвека вперед.

Третья соседка - мрачноватая коротышка - отличалась молчаливостью и на все взирала исподлобья. Похоже, исполняла функции домработницы Праховой.

Они ждали в передней выхода Миркина, зная, что того сейчас уведут и, может быть, надолго.

Тот вышел тихо, устало, плечо оттягивала сумка с вещами. Понурясь, дошагал до двери, тут обернулся и попросил Знаменского:

- Разрешите попрощаться.

- Только без лишних слов.

Сидоров дернулся было, но сробел: позволят ли обменяться рукопожатием с арестованным? Арестованный заметил, усмехнулся тишине, подчеркивавшей драматизм момента.

- Ну что ж, милые соседи, не поминайте лихом. Носите передачи, - и сделал шутовской прощальный жест.

- Ах, Борис, - заволновалась Прахова, - вы легкомысленный человек. По-моему, вы не понимаете всей серьезности положения!

- Не беспокойтесь, Антонина Валериановна. Миркин все понимает. Мои проблемы - они мои.

Милиционер увел его, и все уставились вслед. Пора откланиваться. Но Прахова не унималась:

- Скажите, он хоть никого не убил? Я теперь буду так бояться...

- Нет, просто спекулировал золотыми изделиями.

- Прискорбно слышать! - она аффектированно закатила глаза.

- Вот здесь в акте попрошу понятых расписаться, - вмешался Токарев.

Сидоров и Прахова расписались.

- Печати нарушать запрещается, ключи сдам под сохранную расписку в ЖЭК.

Знаменский напоследок записал телефон, отдал Сидорову:

- Если кто будет настойчиво интересоваться Миркиным, не откажите в любезности позвонить.

- Хорошо, - угрюмо пообещал тот.

Прахова тотчас забрала у него бумажку и сунула под аппарат в прихожей.

- Всенепременно!

По отбытии официальных лиц она воззвала к соседу:

- Спекулировал золотыми изделиями! Что вы на это скажете, Серж? Помню, спекулировали керосином и спичками. Потом мануфактурой. Потом тюлем. Потом холодильниками, автомобилями. А теперь уже золотом. Скажите, это и есть прогресс?

Парень пожал плечами и направился в глубь квартиры.

- Погодите, Серж!

Но тут слово взяла Настя.

- Так что теперь, Антонина Валериановна, идти в магазин или нет?

Та мигом переключилась на будничные заботы:

- Иди, Настя, иди. Как говорится, жизнь продолжается. Запомни: сначала к Елисееву, вызовешь Александра Иваныча, он обещал что-нибудь отложить. Потом к Филиппову - возьмешь пять французских булочек, а если застанешь калачи...

- Это я все знаю. Еще сыр кончается и масла надо прикупить.

- Да-да, фунт сливочного и бутылочку прованского.

- Все?

- С провизией все. Остается гомеопатическая аптека. Лучше всего поезжай на Маросейку...

- Богдана Хмельницкого она давно, - досадливо поправила Настя, шлепая по коридору.

- Настя, деньги и рецепты на рояле!