Шантаж

Если бы слезы могли помочь горю, он непременно разрыдался бы, но он знал: сейчас поздно плакать и никакого облегчения ему это, к сожалению, не принесет. Гейтс просто стонал, иногда попадая в такт натужно ворчащему двигателю нового «ягуара», и проклинал все на свете, а прежде всего себя за то, что позволил какому-то мерзкому мошеннику втереться к нему в доверие. Словом, он был слишком зол, чтобы проливать слезы, и слишком удручен, чтобы ощущать боль от нанесенного ему удара. Ясно было одно: нельзя терять ни минуты, надо действовать, действовать быстро, решительно и эффективно, иначе произойдет катастрофа.

Его грустные мысли были внезапно прерваны резкой болью в области груди. Испугавшись сердечного приступа, Ван Гейтс остановил машину на обочине и решил немного подождать, не выключая двигателя. Все его мечты о счастливых минутах с Рикки пошли прахом. А как он надеялся, что они скоро встретятся! Оставаясь один, он часто доставал фотографию парня, долго всматривался в чистое и прекрасное лицо и лелеял надежду на скорую встречу. А какие письма Рикки ему писал! Каждое слово в них было исполнено искренней любви и жажды встретиться. Он производил впечатление невинного ребенка, попавшего в беду и изнывающего от одиночества, отчаянно нуждающегося в опеке со стороны более взрослого, умудренного жизненным опытом товарища.

И вот сейчас это жуткое, невыносимо горькое письмо. Как быть? Что теперь делать? А ведь совсем недавно Гейтс уладил все дела и готов был отправиться на выставку бриллиантов в Орландо, где по взаимной договоренности они и должны были встретиться. Он обдумал все детали, решил все проблемы и даже жену уговорил поехать в Эль-Пасо, чтобы навестить сестру.

Не выдержав напряжения, Ван Гейтс заплакал, не испытывая при этом ни чувства стыда, ни смущения. Да и кто мог видеть его сейчас? Машины проносились мимо со скоростью не менее восьмидесяти миль в час, и никто не обращал внимания на поникшего за рулем модного «ягуара» водителя.

Как и любой другой оскорбленный любовник, Ван Гейтс жаждал мести, жаждал отмщения за свое унижение и такой гнусный обман. Он должен выследить подонка, ранившего его так сильно, что болезненные рубцы останутся на всю оставшуюся жизнь. Выследить, наказать, придушить, убить и растерзать. Немного успокоившись, он вспомнил о жене и детях.

Каково будет им узнать правду? А что скажут его друзья и близкие? Ведь в его ювелирные магазины издавна наведываются лучшие люди города. Да и сам он, с его двумя миллионами долларов и прекрасным домом в престижном пригороде, был не последним человеком в Далласе. А его дети должны будут унаследовать все его состояние и приумножить его своим трудом. И все это теперь может рухнуть. По городу поползут жуткие слухи, его выставят на всеобщее посмешище, и даже внукам будут напоминать о том, что их дедушка опозорил свое имя и свой род.

Немного успокоившись, Ван Гейтс выехал на шоссе и направился в город, мучительно обдумывая план действий. К сожалению, он пришел к выводу, что ему не к кому обратиться за помощью или советом. Нет знакомого банкира, который мог бы выяснить, кто стоит за указанным счетом в банке «Женева траст» на Багамах; нет опытного юриста, способного подсказать наиболее разумный выход из положения; нет даже надежного и верного друга, сумевшего бы поддержать его в трудную минуту и разделить с ним это несчастье.

Да и с деньгами дело обстоит не лучшим образом. Он давно вел двойную жизнь и не мог рассчитывать на то, что жена не обратит внимания на исчезновение ста тысяч долларов.

Гленда постоянно вникала во все финансовые дела, пересчитывала каждый цент и пристально следила за кассой в их ювелирных магазинах, так что вряд ли он мог незаметно изъять столь крупную сумму из оборота. Конечно, двойная жизнь вынуждала его изворачиваться и хитрить, чтобы хоть как-то утаить от жены немного денег, но их явно не хватит для решения возникшей проблемы. Гейтс втайне от жены продавал доверенным клиентам мелкие бриллианты, жемчуг, рубины и всякую прочую мелочь, но все эти деньги уходили на удовлетворение нетрадиционной любви. Была у него, конечно, небольшая заначка в несгораемом сейфе далеко за пределами города, но он хранил ее на случай развода, поскольку окончательно решил, что встретится с Рикки и проведет с ним остаток дней.

– Сукин сын! – в сердцах воскликнул Гейтс. – Этот ублюдок разрушил всю мою жизнь, сорвал все планы! – А почему бы не прикинуться дурачком и не написать ему, что на самом деле он беден как церковная мышь и никак не может выплатить сто тысяч баксов? Или по крайней мере пригрозить разоблачением? Должен же быть какой-то выход! Нельзя безропотно подчиняться требованиям мошенника!

Нет, ничего не получится. Подонок досконально осведомлен о его жизни и знает всю подноготную. Если ему известно настоящее имя Кертиса и даже имя его жены, то наверняка он знает и о ювелирных магазинах и о банковских счетах. Ван Гейтс подъехал к дому, притормозил у ворот и сразу увидел зареванную жену.

– Где ты был, дорогой? – тихо всхлипывала она, вытирая глаза носовым платком.