Шарав

Иван Петрович взял правую кисть пострадавшего на излом, отчего тот заскрежетал зубами и схватил его за указательный палец: "Смотрите сюда, видите, какая специфическая мозоль! У вас такой, поди нету. Знаете от чего? От спускового крючка. Обратите внимание и на этот застарелый синяк на правом плече, тоже считай, почти мозоль. Это от автомата, быстрее всего от АКМ, они их любят. У более современного оружия обычно резиновые затыльники прикладов".

Петрович отпустил руку пострадавшего и произнёс: "А теперь я вам всем расскажу, как выглядел этот скинхед - молодая и очень красивая девушка, наш сотрудник, а эти обезъяны её похитили. Она на Мясницкой положила четверых с такими-же паспортами, ты бы, лейтенант хоть сводки глазами пробежал, прежде чем выводы делать, одного вишь, только ранила, а вы лечите этого ублюдка. И вот что я скажу тебе дочка - не жалей ты чёрных, они тебя точно не пожалеют".

"Всё, лейтенант, свободны, дело мы забираем, дуйте в свой СК".

Посторонние вышли и в палате осталось трое - двое стояли, один лежал.

"Ну что, Касим, или как тебя по настоящему, у нас есть к тебе несколько важных вопросов" - и полковник присел на краешек кровати у изголовья.

"Адвоката" - глухо пробубнил Касим.

"Адвоката?" - удивился Петрович: "Уже двигается в твоём направлении. Лёша...".

Лёша улыбнулся, вытащил из кармана простенький колдстиловский KUDU, ловко открыл лезвие и уселся на ноги потерпевшего. Иван Петрович-же, быстро выдернул у того из-под головы тощую больничную подушку с серой наволочкой и прижал её к лицу Касима, отчего тот громко замычал. Лёша, не теряя времени даром, откинул простыню, слегка приспустил трусы и воткнул лезвие по самую рукоять, наискосок в живот моджахеда и для убедительности покачал нож в ране. Потекла кровь, мычание сменилось сдавленным животным воем.

"Ну всё, не увлекайся..."

Лёша выдернул лезвие и аккуратно вытер простынёй, а Петрович снял подушку с лица джихадиста.

"Так Касим, тебе ещё одного адвоката или сразу посла? Можем также позвонить президенту Сирии, чтобы он побыстрее приехал тебя навестить".

"Врача" - потребовал Касим, с ужасом разглядывя текущую из пореза кровь.

"Знаешь, мой маленький черножопый друг, был такой писатель - Михаил Зощенко, так вот, немного перефразируя его, можно сказать следующее: "При вашей выпуклой физиономии, данное ранение не считается опасным", в любом случае, час ты ещё протянешь, а нам этого времени хватит за глаза, поверь. Начинай рассказывать, пока мы с моим другом не растеряли остатки терпения. Я и так почти всё знаю, нужно уточнить нюансы".

"Врача" - упрямо пробормотал Касим.

"Лёша, отрежь ему пока яйца, а там посмотрим. Какой-то он несговорчивый, глядишь, дойдёт и до яичницы с колбасой, которую нашему другу придётся сожрать в одно лицо".

"Нэт, нэ надо яйца, всё скажу, нэ трогай".

"Знаешь, что меня всегда удивляло в этих придурках, Петрович? Как дело доходит до гениталий, сразу становятся очень сговорчивыми, хотя и понимают, бля буду, что больше они ими в этой жизни воспользоваться не смогут. Ну начал играть в партизана, играй, так нет. Слушай, Касим, ты наверное, на гурий рассчитываешь? Я бы не был так уверен, что они вообще существуют, понимаю, что тебе про это всё наплёл мулла, но ему-то откуда знать? Он ведь там не был. Ладно, начинай рассказывать".

"Яйца резат нэ будешь?"

"Если всё честно расскажешь, убью тебя быстро и практически безболезненно. Если нет, извини - отрежу твои причандалы и скормлю бродячим собакам, тогда с гуриями ты точно пролетишь".

"Спрашивай".

"Ну для начала расскажи, как было дело".

"Мы засада сидель вокруг подъезда, я за дерево прятался. У меня только пистолет был и у Ияда. Аль-Зейб сказаль - стрелят вообще нельзя, баба живой нужен".

"Сколько вас было?"

"Шестеро. Ияд даже пушка достать не успель, баба сразу стреляль, он умер. Зиябу баба прямо в лоб попал, вся кабина в крови бил. Музаффар удавку накинуль, она и его убиль. Исмаил сбоку подкрался, ударил, баба упал и сразу выстрелиль. Исмаил тоже умер. Стрелять нельзя, амир запретил, но нас двое осталось, я стреляль, немного попаль".

"Куда бля?" - взился Лёша

"Мало-мало попал, по рёбрам. Она в меня стрелял, Абдуллахир подкрался, ударил, шприц воткнул, меня сюда, баба в аэропорт повёз".

"Ильяс самолет подогнал?"

"Да".

"Давно вылетели?"

"Уже долетели".

"Пиздец" - произнёс Иван Петрович: "Бедная Айгуль".

Лёша упрямо набычился и достал небольшой планшет: "Так, последний вопрос, но очень важный, сосредоточься. Вот у меня тут аэрофотосъёмка всей вашей территории беспредела. Показывай, где дом аль-Зейба, где базы. Не забудь ни одной, я кое-что и так пробил, а то наш договор будем считать расторгнутым, и я просто порежу тебя на куски".

"Ты что это задумал?" - встревоженно вскинулся Петрович: "Там не наша зона ответственности, полностью НАТОвская, в основном пасутся америкосы. Ты и для них, и для чёрных будешь врагом, тебя просто сразу завалят".

"Потом, Петрович. Давай, мой черножопый друг, показывай".

Касим и Лёша уткнулись в планшет, листая страницы. В блокноте Лёша делал пометки и записывал координаты.