Шарманщик (СИ)

Анестезия, проведенная им над собою в юности, продолжала поддерживать его в тумане пустот, а усердно развитая безчувственность ко всему, вполне компенсировала отсутствие всякого наличия. Во всём же прочем он казался на редкость в порядочке. На столько, что, как она и проектировала на заре их отношений, он и вправду неуклонно карабкался по карьерной лестнице, пока однажды, обзаведясь подобающими статусу бриллиантовыми часами, рубиновым перстнем с печаткой и округлым брюшком, - не вошёл в совет директоров гигантской, как спрут МегаКорпорации и, в качестве такового, членом нескольких учередительных советов дочерних компаний. Вяло подумывалось о приобретении собственного банка, газеты или TV-канала. Как альтернатива рассматривалось вполне реальное выдвижение в сенат, разумеется, от правящей партии.

Она тоже не теряла времени даром, оперативно скупая дома, аппартаменты, драгоценности и акции, регулярно открывая и сменяя банковские счета, адвокатов и любовников, шубы и каблуки. Она была по-настоящему счастлива: муж отменно зарабатывал, дети отменно учились в престижных школах, а любовники отменно... эээ... любили. Жизнь удалась.

Как-то раз, в одном из очередных пустошествий по итальянской ривьере, где-то между Тавароне и Монтероссо-аль Маре, он исчез. Просто вышел купить лимонада в придорожной закусочной - и не вернулся.

Честно прождав в машине положенные по регламенту 7 минут, но так и не дождавшись, она, несколько раз нервно просигналив, пересела за руль спортивного седана и мстительно отчалила восвояси, сперва в их приморскую лоджию, а оттуда прямиком в Геную, где прождала ещё сутки в одиноком номере-люкс, то и дело прислушиваясь к тотальному отсутствию хоть каких-либо чувств в себе. На утро, так ничего и не обнаружив, она отправилась в полицию и заявила о пропаже мужа, проклиная необходимость неизбежных при этом утомительных, унизительных и неотвратимых формальностей, прокручивая параллельно и с поразительной скоростью все мыслимые последствия исчезновения. Прокрутив сполна, она позвонила своему адвокату и долго с ним беседовала. После чего успокоилась окончательно.

***

На первой попутке, с розовощеким фермером на громыхающей колымаге, он добрался до крохотной деревушки в окрестностях Фаджионы. Вокруг простирались поля подсолнухов и кукурузы, а выше, холмами, карабкались стройные ряды виноградников. Светило солнце. Земля пружинила под ногами и - удивильное дело! - имела запах! Она пахла солнцем, настоянными на нем травами и собою самой. И он вдохнул всё это - быть может, впервые за десятилетия вообще по-настоящему вдохнул. И улыбнулся. Тоже, впервые по-настоящему. Деловито жужжали шмели. Сверкали на солнце стрекозы. И пахла земля.

Первым делом в подсолнухи полетели оба его новомодных айфона. Подсолнухи едва поклонились в знак принятия подношения и вновь обратились к солнцу. Потом он заметил пугало. Оно успело изрядно обветшать за прошедшую зиму, а потому разжилось его пиджаком - стильным, небесного цвета аксессуаром от Армани, и таким же нашейным платком. Немного поразмыслив, он счёл вполне уместным дополнить его деревянную руку часами от Картье - платиновыми, с 18-ти каратными камнями и вечной атомной батарейкой. Часы смотрелись вполне импозантно. И он вновь улыбнулся.

Вторая попутка увела его дальше, куда-то вглубь холмов, пока он не попросил выпустить ег на мосту через какую-то речку. Как оказалось, то была Флуме Вера. Там он распрощался со своим бумажником - пухлым, лосиной кожи, с дюжиной золоченых банковских карт, крошечным, супермодерным ноутбуком и пачкой визиток и удостоверений, открывавших ему вход и допуск куда угодно. Оставив себе лишь небольшую сумму наличными, он подержал бумажник над водой, разжал пальцы и внимательно проследил за его полётом вниз, в древний ил, на вечное упокоение. Тоько тогда он почувствовал себя по-настоящему свободным. И тут же ощутил зверский голод.

В семейной харчевне неподалёку ему сообщили, что только что освежевали нежнейшего кролика, под имбирем и базиликом, каштанами и местными травами. Вино тоже было местным, совсем молодым, вкуса мёда и цветом настоенного на тех же травах солнца. Никогда в жизни не ел он ничего вкуснее. "Скажите, - спросил он трактирщика, - а нельзя ли тут в округе устроиться на ферму - виноград собирать, ухаживать за лошадьми или ещё чего?" - и получил утвердительный ответ. "Конечно, - ответствовал хозяин, так и сияющий от похвал в адрес своей кухни, - я могу и сам у кузена спросить, если сеньора не слишком волнует высота оплаты" . Совершенно не волнует, - заверил он.

И всё же, что-то неотвратимо влекло его дальше. Так что он, от души поблагодарив, заскочил в проезжавший мимо редкий автобус и тот повёз его дальше, бог весть куда.