Щенки Земли

– Майор Джонс? Унтер-офицер Палмино прибыл по вашему приказанию, сэр.

Я изобразил то, что, по моему мнению, должно было выглядеть ответным приветстви­ем, но побоялся отвечать. Как офицер должен обращаться к унтер-офицеру? Существует масса неведомых мне уставных правил. Я докопался лишь до малой их толики, по кусочкам собирая воедино опыт общения с Фрэнглом и смутно всплывавшие в памяти романы о воен­ных и фильмы фон Штрохейма. Маска сползала…

– Хорошо, Палмино, – ответил я наконец, отворачиваясь от него и пытаясь продемон­стрировать рассеянность. – Я хочу, чтобы были открыты все тюремные блоки. А затем и са­ми камеры. Для проверки. Немедленно. – Не оборачиваясь, я направился к выходу.

– Боюсь, это невозможно, майор Джонс. Они открываются поочередно. Такова СОП. – Затем, словно насмехаясь, он добавил: – Стандартная операционная процедура, вы ведь знаете.

– Мои приказы выше стандартных процедур, Палмино. Вы должны подчиняться моим приказам.

Динго громко рассмеялся:

– Я так не думаю, сэр. Насколько я могу судить, сэр, подчиняться придется вам. – Палмино вытащил пистолет из ящика стола и направил его концом с дыркой на меня.

Не осталось сомнения – занавес опустился. Маски больше нет.

– Каким образом…

– По десятку признаков, сэр, – не меньше. Хотя меня по-настоящему восхищает то, как вы их оседлали. Теперь с моей помощью скакать станет легче.

– С вашей помощью?

– Не перебивайте меня, сэр, – смиренным голосом скомандовал он. – Я как раз соби­рался поведать вам, как я до всего этого докопался. Во-первых, поступило радиосообщение о любимце, сбежавшем из самолета, который направлялся из Дулута в Сент-Пол. (Так, поду­мал я, вот где будет Жюли!) Говорилось также, что последний раз этого любимца видели одетым в майорскую шинель. Это послужило мне отправной точкой, сэр. Сообщение пришло через пару секунд после вашего приземления. Все стало ясно как дважды два.

– Вы сказали, что готовы помочь мне?

– А потом я заметил мелькание голых ног между обрезом шинели и вашими сапогами, однако, когда вы вышли из казармы, на вас была одежда, в которой я без труда узнал парад­ный мундир лейтенанта Моусли. Вот это да! Я сказал себе: происходит что-то подозри­тельное!

– У меня есть деньги, если это то, чего вы хотите…

– И наконец, когда я вошел сюда, я назвал вас майором Джонсом, если помните. А ожидали здесь майора Уорсингтона. Когда вы не возмутились на обращение Джонс, все ста­ло на свои места. Как при сборке ажурной пилы. Меня как озарило.

– Пятьсот долларов?

– Вы не слушаете! Все вы, любимцы, одинаковы – снобы. Вы думаете, что вы лучше нас, а на самом деле не стоите даже пуль, которыми вас убивают. Если бы мне не была нуж­на ваша помощь, я бы… Я бы заставил вас пожить некоторое время в моей шкуре. Тогда бы вы поняли! – В глазах Палмино появилось еще больше слизи; пистолет затрясся в его руке.

– Чего же вы от меня хотите? Конкретно, так сказать.

– Я хочу стать любимцем.

– Я уверен, мы все хотим этого. Все тринадцать тысяч. Но Господа ушли. Они нас бро­сили.

– Они вернутся. Мы дождемся их. Прямо здесь.

– Для вас это подходит, но у меня шаткое положение. Когда прибудет настоящий майор Уорсингтон…

– Мы устроим ему пышные похороны. Моусли тоже. Мне никогда не нравился этот уб­людок Моусли. И Фрэнгл – вы ведь уже едва не набросились на Фрэнгла. О, мы здорово по­веселимся, сэр, только надо немного подождать, уж вы мне поверьте. В этих камерах около пяти тысяч пре-крас-ных сучек, сэр. Пять тысяч, черт побери!

– Палмино, у вас неправильное представление о том, что значит быть любимцем. Я принимаю ваше сотрудничество, но ни один Господин не потерпит того, что у вас на уме.

– Да? Приняв меня, они могут изменить мой характер. Я не буду возражать. Вероятно, после этого я стану нравиться себе гораздо больше. Они могут вылечить мои прыщи и сде­лать пониже голос. Они могут дать мне нормальное зрение и до краев наполнить мой орга­низм гормонами и прочими приятными вещами. Я готов. Но и отказывать себе в удовольст­вии я не намерен.

– Мне необходимо время, чтобы подумать. Одному.

– У вас пятнадцать минут. Но помните – если вы не со мной, значит, против меня. В последнем случае капитан Фрэнгл узнает все о майоре Джонсе. Подумайте об этом – но и не помышляйте поступить со мной как с Моусли. Я уже сообщил четверым охранникам – моим друзьям, – откуда дует ветер. И я не намерен извещать вас, кто эти четверо. Так что вперед – думайте.

Я отправился в квартиру Моусли. Окно над кроватью решеткой не забрано и находится в ничтожных пяти метрах от земли. Никто не заметил бы меня, потому что охранники по-прежнему стояли «смирно» во дворе. Пробежать огородами и снова схорониться в брошен­ном фермерском доме труда бы не составило. Там я придумал бы, как добраться до Сент-Пола и Жюли Дарлинг. Чего я, в конце концов, могу ожидать от освобождения этих тысяч заключенных? От чего и куда им бежать? Зачем рисковать их жизнями? Возвращение Гос­под, о котором говорил Палмино, – их единственная надежда, а тюремные стены Господам не помеха.