Щит героя

- Вы вообще мало чего понимаете. К вам пришел ветеран войны. Вы не родились еще, когда он под огнем ползал... Кто он вам - подчиненный? А если б и подчиненный, разве не надо старость уважать? Где вас учили такому обращению?

- У вас повестка или просто так - вопрос? - не смутившись и недобро поблескивая глазами, спросил капитан.

- Повестка или нет, потрудитесь сначала ответить.

- Отвечать я обязан только на служебные вопросы...

Я повернулся и вышел.

Военком оказался пожилым полковником с совершенно седой головой. Большие, в модной оправе очки портили его простое солдатское лицо. Полковник выслушал меня и как-то по-домашнему сказал:

- Молодо-зелено, что с него, щенка, возьмешь, когда он родней прикрыт... - снял телефонную трубку, медленно набрал номер и сказал жестко: - Рыбников? Как фамилия старика, который у тебя сейчас был? Записываю - Путятя Семен Михайлович. Завтра к семнадцати ноль-ноль доложишь, что все сделал... Сделаешь! И справку Путяте на квартиру отвезешь. Сам. Лично отвезешь и извинишься. У меня все.

На улице было солнечно и ветрено. Весна наступала в тот год медленно и трудно. Я шел к центру и думал: как, однако, легко мы портим друг другу жизнь и как мало надо, чтобы ее не портить. Не из романа история со старым солдатом? Да это ведь как взглянуть... Жизнь лучше всего н е с л о в а м и, а примерами учит, и худыми тоже.

Незаметно я дошел до Кремля и свернул к могиле Неизвестного солдата. Негасимое пламя трепетало и рвалось на ветру. К огню приблизился пожилой человек в аккуратном потертом пальто. Снял шапку и строго взглянул на мальчика, вероятно, внука, которого вел за руку. Мальчонке было лет шесть. Он вопросительно посмотрел на деда и тоже стащил с головы беретик. Какая-то женщина сказала:

- Ребенка простудите, холодище и ветер...

Человек ничего не ответил. Молча стояли они рядом - бывший солдат и мальчонка-несмышленыш. Весенний ветер трепал им волосы.

Подходили и отходили от могилы люди.

Площадь шумела ровным прибойным шумом. Отдельные людские голоса растворялись в монотонном звучании машин. И тем резче и неожиданнее прозвучали вдруг звонкие слова малыша:

- Деда, а тот дяденька почему в шапке?

Старик глянул на "дяденьку" - широкие плечи в защитного цвета нейлоне, шляпа оттенка жухлой травы, приставшая к губе, едва дымящая сигарета, - и молча шагнул к незнакомцу. Сдернул шляпу с чужой головы, вынул сигарету из чужого рта и далеко в сторону откинул окурок. От неожиданности незнакомец дернулся и взвизгнул:

- Как вы смеете? - но тут же осекся.

- Запомни, - тихо сказал старик, - здесь т а к стоять надо...

Шумела улица, подходили к могиле Неизвестного солдата люди.

Я постоял еще немного и двинулся вдоль кремлевской стены, к Москве-реке. И снова мысли мои вернулись к Игорю: как важно, чтобы он наконец поглядел на окружающий мир задумчивыми глазами, попытался сравнить, оценить и обобщить увиденное.

У Валерия Васильевича был усталый и нездоровый вид. Глаза подвело, скулы отсвечивали синевой, но разговор он начал бодро:

- Не ждали? И гадаете, что случилось?

- Ждать, если честно, действительно не ждал...

- Вы, вероятно, уже знаете - в конце недели в нашем городке открывают памятник Петру Максимовичу Петелину...

- Впервые слышу.

- Странно. Товарищам, сослуживцам, организациям посланы официальные приглашения. Не может быть, чтобы вам не послали. Галина сама составляла список.

- Может, почта виновата? - сказал я.

- Возможно. Но суть не в бумажке. Вы будете?

- Конечно.

- А как быть мне - присутствовать или воздержаться?

Я взглянул на Карича, у него был обеспокоенный, пожалуй, даже встревоженный вид. И разговору этому Валерий Васильевич придавал явно большое значение.

- Раз вы спрашиваете - надо или не надо, значит, колеблетесь. Почему?

- Если бы церемония была не публичной, а семейной, и речь шла бы об открытии памятника на могиле, я бы не сомневался. Но тут... памятник открывают в городке, при скоплении публики, с участием старых товарищей, однополчан... Вот я и заколебался... С вами решил посоветоваться.

- Идите! Старые товарищи не осудят ни вас, Валерий Васильевич, ни Галю. Я знаю авиацию не первый год и ручаюсь. А что касается некоторых других, так сказать, отдельных личностей... пусть их как хотят комментируют. Стоит ли обращать внимание?

- Понятно. Но есть одна личность, которой не пренебрежешь. - Карич помолчал, будто собираясь с духом, и сказал: - Игорь.

И тут Валерий Васильевич ввел меня в курс событий.

Все в последнее время шло нормально. Игорь делал почти героические усилия, чтобы залатать прорехи в школе; с Каричем у него наладились приличные отношения, Игорь перестал хамить матери. Словом, все выглядело лучше, чем можно было ожидать месяца полтора назад.

Но внезапно около Игоря появилась девица по имени Люда. И парень как с цепи сорвался: "откалывает номера" в школе, дома не желает никого признавать, заниматься, правда, пока занимается, но похоже - скоро бросит.

- А откуда взялась эта Люда? - поинтересовался я.

- Черт ее знает, откуда! Вы бы только посмотрели на нее - малолетняя хищница, пума какая-то, пантера недоразвитая...