Щит и меч

- Я предупреждаю: если ты не позвонишь в течение получаса, - холодно сказал Вайс, - ты станешь соучастником их побега.

- Давай забудем об этом разговоре! - попросил Генрих. - Право, не нужно нам так друг друга испытывать. Все это вздор.

- Нет, все это правда!

Генрих потянулся к бутылке с коньяком. Вайс задержал его руку:

- Нет, прошу тебя.

- Правильно, - согласился Генрих. - Надраться сейчас было бы трусостью.

Он прошелся по комнате, задержался у столика, на котором стоял телефонный аппарат. Не спуская глаз с Иоганна, снял трубку.

Рука Иоганна легла на кобуру. Генрих, продолжая следить за ним глазами, повернул диск. Вайс уже сжимал пистолет, и, по мере того как Генрих набирал номер, рука его с пистолетом поднималась все выше.

- Ангелика, - сказал в трубку Генрих, - будьте любезны, попросите к телефону полковника. - И через минуту продолжал вежливо: - Я считаю своим долгом принести вам, герр полковник, извинения. Мой приятель неприлично вел себя. Он был просто пьян... Да, конечно, сожалеет... Нет, он был весьма пристыжен и сразу же ушел... Отлично, я так и думал: очевидно, он привык к более упрощенным формам изложения идей фюрера... Да, конечно. Примите мои уверения...

Положив трубку, Генрих торжествующе и насмешливо улыбнулся. Лицо Иоганна было бледно, на висках выступили капли пота.

- Вот теперь я тебе поверил, - сказал Генрих. Спросил вкрадчиво: Что, Иоганн, не так-то просто ухлопать старого друга? А ведь ты мог. Да?

- Налей мне, пожалуйста, - Вайс кивнул на бутылку с коньяком.

- Значит, тебе можно, а мне нельзя? Это несправедливо!

- Знаешь, Генрих, я сейчас так счастлив.

- Ну, еще бы, не пролил крови друга. В наше время это - редкое везение. - Генрих подошел к Иоганну, сел рядом с ним. - Давай помолчим. Я сам хочу разобраться во всем, что сейчас происходит. - Он закурил, вытянув ноги, положил их на другой стул и закрыл глаза.

Так, молча, они сидели недвижимо, пока не раздался телефонный звонок.

Генрих открыл глаза и вопросительно взглянул на Вайса. Тот посмотрел на часы.

- Подойди.

- И ты снова будешь целиться в меня из пистолета?

- Теперь нет.

Генрих взял трубку, и, по мере того как он слушал чей-то тревожно рокотавший в ней голос, лицо его становилось твердым и вместе с тем каким-то печально-спокойным. Положив трубку, он объявил Вайсу:

- Все! Ты прав.

- Ты хочешь спросить меня о чем-нибудь еще? - осведомился Вайс.

- А можно?

Вайс кивнул.

- Значит, ты с теми немцами, которые считают, что спасти Германию от Гитлера может только Красная Армия?

- Я с теми немцами, - сказал Вайс, - каким ты должен стать.

- Ты думаешь, я смогу?

- Да.

- Пока что, - сказал грустно Генрих, - ты уже спас меня. Я намеревался раз навсегда покончить со всей этой грязью. Я был очень одинок, Иоганн, - до исступленного отчаяния. Чувствовал себя узником, заточенным в собственной шкуре, и чтобы освободиться...

- Ладно, - прервал его Вайс, - теперь ты тоже не свободен, пока Германия не свободна.

- А это может быть, чтобы мы стали свободными?

- Ты только что не верил в возможность освободить четырех немцев. И вот они уже на свободе. И освободили их те, кто борется за свободную Германию.

- Но ведь это же русские создали организацию из военнопленных, она называется "Свободная Германия".

- Не русские создали организацию "Свободная Германия", - возразил Вайс, - а немцы, освобожденные от власти гитлеровцев, создали ее с помощью русских.

- Чтобы, использовав эту организацию немцев, завоевать Германию?

- Разве я похож на завоевателя? - усмехнулся Вайс.

- Но ведь ты не русский.

- Коммунисты, Генрих, всегда, во все времена, боролись за свободу и независимость Германии.

- Ты стал коммунистом?

- Если бы в Германии у власти стояли коммунисты, Советская страна была бы самым большим другом Германии.

- Да, пожалуй... - согласился Генрих.

- Но ведь русские большевики остались теми же большевиками, которые первыми заключили с Германией Рапалльский договор и этим освободили ее от блокады держав-победительниц, - напомнил Вайс. - Значит, русские, как и прежде, хотят, чтобы Германия была свободной, независимой и, конечно, социалистической.

- Только, знаешь, - сердито сказал Генрих, - не навязывай мне, пожалуйста, никаких верований. Я хочу оставаться свободным.

- Один?

- Там посмотрим, - уклончиво ответил Генрих. - Во всяком случае, теперь я не с теми, с кем был. Этого с тебя достаточно?

56

Как всегда после удачно проведенной операции, Зубов с особым рвением занялся служебными делами. На этот раз ему поручили руководить строительством складов для хранения металлолома.

В сущности, складов можно было не строить, а ограничиться примыкающими к железнодорожному полотну платформами, укрепив их фундамент. Но Зубов поддержал проект архитектора Рудольфа Зальцмана, представителя крупповской фирмы и племянника одного из ее директоров. Зальцману чрезвычайно хотелось возвести монументальные, с гробовидными кровлями, и строго внушительные, в стиле Третьей империи, сооружения. Так и было решено, а это потребовало много времени, дополнительной рабочей силы и ценных строительных материалов.