Щит и меч

"Предъявитель, 178 см роста, 72 кг веса, серые глаза. Имеет право ездить по всем дорогам рейха, генерал-губернаторства, Франции, Бельгии, Голландии, въезжать в запретные зоны, концлагеря, гарнизоны войск СС и вермахта на любой машине в гражданской или военной одежде и с любым пассажиром (или пассажирами). Удостоверение действительно лишь при наличии фотографии.

Подпись: рейхсфюрер СС (Гиммлер), начальник гестапо (Мюллер), начальник ОКВ (Кейтель), начальник СК (Кальтенбруннер)".

- Мощный документ, - сказал Вайс, почтительно возвращая удостоверение Шелленбергу.

Тот небрежно бросил его на столик, приподнялся и, подавая Вайсу руку, сказал:

- Надеюсь, если вы и впредь будете столь же исполнительны, ваша фотография, возможно даже в ближайшее время, понадобится для этого документа.

Вайс пожал протянутую ему руку, поклонился и направился к двери.

Внезапно он был остановлен.

- Почему вы не донесли партии о некоторых преступных действиях капитана фон Дитриха? - спросил Шелленберг.

Вайс быстро обернулся и решительно ответил:

- А потому, что мой непосредственный начальник господин фон Лансдорф не давал мне об этом никаких указаний.

- Вы не выполнили долга наци.

- Я руководствуюсь в первую очередь своим служебным долгом.

- Вы хотите сказать, что существует какое-то различие между долгом перед партией и служебным долгом?

- Я этого не говорил, - сказал Вайс.

- Но я вас т а к понял.

- Вы хотите т а к меня понять? - спросил Вайс.

- А вы не хотите, чтобы я вас т а к понял?

Иоганн знал, что у Шелленберга отношения с Гиммлером отличные, а с Борманом - почти враждебные. И решился на отчаянно смелый поступок.

Сделав шаг вперед, объявил:

- Да, вы меня правильно поняли, мой бригаденфюрер.

Шелленберг сжал губы, острые скулы еще резче выступили на его желтоватом лице. Он долго молчал, не спуская испытующего взгляда с лица Вайса, потом неожиданно улыбнулся, сказал дружелюбно:

- Господин фон Лансдорф - мой друг, и его благожелательный отзыв о вас послужил дополнительной причиной того, что отныне вы будете числиться в моем личном списке как "Фред". И я отвечу доверием на ваше доверие. Не исключено, что в ближайшие дни фюрер, возможно, подчинит абвер рейхсфюреру. Тем самым вы получите возможность вновь встретиться с некоторыми своими прежними сослуживцами, в том числе и с капитаном фон Дитрихом. - И Шелленберг снова, на этот раз многозначительно, тверже пожал руку Вайсу.

Когда Иоганн разыскал в саду Густава, тот по его лицу сразу же догадался о результатах встречи с "шефом" и тоже решительно, даже с некоторой горячностью, пожал ему руку.

В ресторане "Золотой олень" Густав настоял, чтобы они распили в честь успехов Вайса бутылку старого, коллекционного вина. И сам заплатил за нее, хотя подобное расточительство не было принято даже среди закадычных друзей: офицеры разведки привыкли в таких случаях расплачиваться каждый за себя.

Очередную встречу профессор назначил Иоганну в укромном, заросшем длинноветвистыми плакучими ивами местечке на берегу озера Хавель.

Когда Иоганн пришел, он уже ждал его в рыбачьем ялике.

Берясь сразу за весла, профессор сказал:

- Представьте, я пригласил вас только для того, чтобы, как говорится у нас дома, провести вместе выходной день. - Усмехнулся: - Как вы думаете, можем мы себе позволить такую роскошь?

- Не знаю, - сказал Вайс.

- Я предлагаю, - заявил профессор, - полностью отдаться фантазии: представим себе, что мы с вами рыбачим где-нибудь, допустим, на Ладоге.

- Непохоже, - со вздохом возразил Вайс.

- Моя жена и дочь тоже считают, что непохоже, - согласился с ним профессор.

- А откуда они могут это знать?

- Извините, - насмешливо сказал профессор, - но я человек семейный, и этот факт укрепляет здесь мою репутацию.

- Вы женаты на немке?

- Что вы, голубчик! Карьеру семьянина я начал еще с рабфака.

- И ваши жена и дочь знают?..

- Безусловно, - сказал профессор. Улыбнулся. - И, верите, неплохое получилось подразделение: жена - инженер на секретном заводе Юнкерса, дочь - во вспомогательном женском батальоне службы наблюдения ПВО Берлина. - И добавил с нежностью: - Весьма оказались толковые товарищи.

Иоганн жалостливо поглядел на профессора:

- И вам за них не страшно?!

- Видите ли, в данных обстоятельствах я предпочел бы, чтобы жена безропотно подчинилась моей воле и покорно ожидала супруга дома. Но мы с ней в один год и даже в один месяц вступили в партию. И в связи с этим она считает, что у меня перед ней нет никаких преимуществ старшего. Очевидно, она и дочь воспитала в подобных представлениях. Думаю, что Центр разрешил мне эту семейственность на работе в порядке исключения.

- Я бы на такое никогда не решился, - сказал Вайс. - Рисковать своей жизнью - это что ж, не так трудно... А вот рисковать жизнью тех, кого любишь, у меня не хватило бы духа...

- У меня его тоже не хватало, - признался профессор. - Но у жены и дочери мужества оказалось более чем достаточно. Мы помогаем друг другу жить, исполнять свой долг. Если есть высшая близость между людьми, я полагаю, что она добывается именно таким образом.